Вадим Пугач - Заговор букв

Заговор букв
Название: Заговор букв
Автор:
Жанры: Критика | Литературоведение
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2017
О чем книга "Заговор букв"

В книгу Вадима Пугача вошли занимательные эссе о русских классиках, о творчестве Лескова и Зощенко, Бунина и Ходасевича, Некрасова и Лермонтова и других хорошо знакомых писателей.

Эта увлекательная книга предназначена для всех любителей русской литературы, и речь в ней идет не столько о превратностях судеб, сколько о потайных пружинах некоторых произведений: изученная, казалось бы, вдоль и поперек классика поворачивается своими неожиданными сторонами (например, в эссе «Последний путь Свидригайлова»), а лица современников становятся значительными и запоминающимися.

Бесплатно читать онлайн Заговор букв


© Пугач В., текст, 2017

© «Геликон Плюс», макет, 2017

* * *

Поэзия или правда?

1

Лучшая книга всех времен и народов – «Приключения Незнайки и его друзей» Николая Носова. В ней и двух ее продолжениях содержится максимальная информация о культуре человечества. Когда Незнайку его друзья упрекают в том, что в написанных им стихах говорится неправда, он отвечает: «А зачем правду писать? Она и так есть». Вернее этого о литературе никто ничего не сказал.

2

Юлия Кристева дает замечательно ясное определение отличия художественной речи от нехудожественной. Выходит, что в нехудожественной (обычной) речи высказывание может быть или истинным, или ложным. А в поэтической оно может быть, даже обязательно будет и истинным, и ложным одновременно. Прочитав Кристеву, обращаю внимание на витрину магазина на Большом проспекте Петроградской стороны (место указываю, чтобы было правдоподобнее). Там – популярное нынче рекламное уравнение: 1+1=1. По всему выходит, это самое что ни на есть поэтическое высказывание. Безгранична поэзия, да и только…

3

Как справиться с парадоксом, что поэзия должна лгать, но не фальшивить? Если музыкант исполняет нечто мимо нот, ему скажут, что он фальшивит, но сказать, что он солгал, никто не сможет, и в первую голову потому, что сама мелодия – это всегда ложь, искусственная конструкция из звуков, подобранных вопреки правде. Получается, что фальшь музыканта – это преступление против искусной лжи композитора, а ложь композитора – это неправда, скроенная по лживым законам гармонии. А как же музыка сфер? Может быть, это порождение страстной мечты человека о том, что истина не может быть негармоничной? Математики и физики часто пишут о том, что формула, отражающая истину, всегда изящна, то есть имеет отношение к гармонии, которую мы определили как ложь. Похоже, мы готовы искать истину только в той лжи, о правилах которой договорились друг с другом за спиной Творца.

4

В реплике Чацкого, обращенной к Репетилову («Ври, да знай же меру…»), есть много верного. Чацкий признает право Репетилова на ложь, но ложь должна быть «складной», существует мера (хочется сказать – высшая мера), которой ее можно и нужно мерить. Эта мера и есть договоренность людей о гармонии, своего рода основной закон, конституция искусства. Репетилов грешен не тем, что врет, а тем, что врет неискусно[1].

5

Требуя от поэта правды, мы поступаем безнравственно, потому что хотим, чтобы он перестал быть поэтом. Любая так называемая правда в поэзии, например «окопная», – только хорошо организованное искусство.

6

Правда однократна и не сохраняема. Если мы говорим, что ничего не выдумываем, это значит, что мы отказываемся от мысли. Правда может только состояться, но не может быть произнесена. То, что «мысль изреченная есть ложь», знали давным-давно. Впрочем, романтики и Тютчев вкладывали в это несколько другой смысл. Все это значит, что не только искусство, но и любая оформленная в речи деятельность человека не может быть правдой.

7

Что же мы путаем в художественных произведениях с правдой? Видимо, за правду мы принимаем силу воздействия искусства на нас. Но почему? Да потому что происходит «узнавание», почти по Аристотелю. Узнавание себя. Узнавание архетипа. Или иллюзия узнавания.

8

У меня в библиотеке есть оставшийся от кого-то из родственников том Уайльда старого, еще марксовского, издания. На титульном листе карандашом написан небольшой текст. Это список продуктов и товаров, которые хозяин тома должен был купить (я тоже перед походом в магазин составляю такие списки). Вот он: студень, лук, чеснок, масло, мыло, сухари, сельди. От этого набора шибает реальностью 40–50-х годов – самой настоящей правдой. Забавно, что эта правда коснулась именно Уайльда. Ведь это он, пытаясь сделать из жизни произведение искусства, вытеснял правду с помощью вымысла. И сам оказался несколько потеснен ею.

9

Похоже, первой существенной рефлексией человечества стала система Платона, которая представляет собой проекцию символического мышления на вселенную. Идеи Платона – то же самое, что образы-знаки в наших головах. Поэтому искусство, то есть принципиальная неправда, сидит в нас крепко, куда крепче, чем правда, которую без искусства мы все равно не воспринимаем.

10

Не только в литературе, но и в идеологии мы идем тем же путем поэзии и неправды. Знаменитые ритмизованные формулы «Свобода, равенство, братство» или «Самодержавие, православие, народность» – это чистый способ поэтического воздействия на массы. Вторая формула вообще – сознательная рифма к первой, наш ответ чемберленам всех времен. Свобода отменяется самодержавием, братство – православием, пошлое буржуазное равенство перед законом – народностью, подразумевающей доверие государю и друг другу. Жить по совести, а не по закону – разве это не мечта? Закон ведь для бессовестных писан… И та и другая формулы – чудовищное вранье, но что так действовало и действует на людей, как они?

11

По городу расклеены предвыборные плакаты. Текст на плакате будущего депутата от компартии: «Настоящая Иванова». Коммунисты, видимо, обладают сакральным знанием, как отличать настоящих Ивановых от поддельных. Становится понятно, почему их главная газета называлась (называется?) «Правда».

12

Интересно, что научную истину никогда не называли правдой. Юрисдикция – другое дело. Там все зависит от того, как договоримся. Скажем, по «Русской правде» убийца должен заплатить штраф, а сейчас его, пожалуй, посадят в тюрьму. То есть правда – это то, что мы о ней думаем, а истина – то, что есть. Правда (!), в ХХ веке выяснили, что и истина относительна, то есть зависит от того, кто ее обнаруживает. А устаревшая истина – это неправда. Остается только подобрать глагол: она становится неправдой или считается ею?

13

Предлагаю любую конспирологическую теорию считать заведомой ложью только из-за того, что конспирологи пытаются рассказать нам о том, что было на самом деле. Посмотрели бы в Евангелие от Иоанна – хороший текст, ей-богу, – там сказано, что на самом деле было слово. А мы уже выяснили, что слово правдой не бывает…[2]

14

«Тьмы низких истин нам дороже…» – и так далее. Это как раз про правду, которая никого не делает счастливее и лучше.

15

В «Мастере и Маргарите» Бегемот с подачи зрительного зала наказывает Жоржа Бенгальского за вранье. Маргарита же, напротив, вознаграждена в конце романа именно за правду, хотя это правда и не ее, а мастера. Его восклицание о том, как он все угадал, говорит нам о странной вещи: слово и истина у Булгакова совпадают. Совпадали они и у прототипа Иешуа. Он был сразу и Словом, и Истиной. Вероятно, в этом и кроется корень обаяния христианства.


С этой книгой читают
Вадим Пугач – писатель, критик, университетский преподаватель – пытается ставить и отчасти решать вопросы, которые ему кажутся важнейшими в современном образовании. Почему эффективность современной массовой школы близка к нулю? Что и как нужно читать? Как развивать речь? Нужны ли образованию стандарты? Что из того, чему учили раньше, можно использовать и от чего нужно отказаться? Что важнее: готовить ребенка к будущему или предоставлять ему прост
Тема Вадима Пугача – современный городской интеллигент, зажатый между вечностью и бытом, между грозной историей и собственным душевным неуютом, – была бы и вовсе невыносимо трагична, если бы не ирония, чуть печальная, но помогающая читателю войти в непростой мир современного поэта. Он не боится стихового эксперимента так же, как он не боится неукоснительного следования высокой поэтической традиции.Никита ЕлисеевВадим Пугач – заметный представител
В книге петербургского поэта Вадима Пугача, одного из членов неформального объединения литераторов «Пенсил-клуб», собраны пародии, стилизации и шуточные стихотворения, написанные почти за 20 лет участия в литературных игрищах клуба.
Действие романа происходит в небольшой частной школе под Петербургом. Персонажи книги – взрослые и дети – учатся, путешествуют, любят, ненавидят, скандалят, ищут и находят себя. Одному из главных героев, «неудобному» учителю литературы, предъявляют обвинение в покупке диплома…Книга предназначена читателю, не боящемуся трудных текстов и не закрывающему глаза на реальную жизнь.
«…Творения Ломоносова имеют больше историческое, чем какое-нибудь другое достоинство: вот точка зрения, сообразно с которою должно издавать их. Ломоносов не нужен публике; она не читает не только его, но даже и Державина, который в тысячу раз больше его имеет прав на титло поэта; Ломоносов нужен ученым и вообще людям, изучающим историю русской литературы, нужен и школам…»
«…Брошюрка «О жителях Луны» написана одним из этих остроумных кощунов и приписана знаменитому Гершелю. Наш переводчик, помнящий, как было принято за истину «Гулливерово путешествие», обрадовался новой истине такого рода и поспешил передать ее русской публике…»
Драма В. Гюго «Бургграфы», о которой преимущественно идет речь в заметке, по справедливому замечанию исследователей его творчества, представляет «пример падения таланта писателя, пошедшего по ложному пути». Белинский был прав, подвергнув критике ее искусственные построения. Подвергает критике Белинский и один из принципов романтической поэтики Гюго: о совмещении «прекрасного» и «уродливого».
В самом сжатом очерке Белинский дал здесь изложение истории немецкой классической философии от Канта до Гегеля и распадения его школы. Еще в 1841 г. он писал: «Я давно уже подозревал, что философия Гегеля – только момент, хотя и великий». Видя историческую заслугу «левой стороны гегелизма» «в живом примирении философии с жизнию, теории с практикою», Белинский вместе с тем отмечает «великие заслуги в сфере философии» Гегеля. Белинский особое внима
Сэр Артур Конан Дойл – знаменитый английский писатель, автор многочисленных детективных, приключенческих, исторических, фантастических произведений, создатель образов эксцентричного профессора Челленджера и бравого кавалерийского офицера Жерара. Однако в первую очередь читатели любят его как автора гениального Шерлока Холмса – лучшего сыщика всех времен!
Если ты читал книгу «Фрякины бяки», то наверняка помнишь, как Петька со своей подружкой Тишкой помогли доброму волшебнику победить злую колдунью. И вот прошло полгода. И… начинаются новые приключения. Петька попадает в нарисованную страну, которую завоевали ужасные монстры. Теперь ему предстоит спасти эту прекрасную страну.
Неизвестная болезнь превращает некогда прекрасный город в пустыню, а его жителей – в ходячих мертвецов.
Чем могут закончиться невинные детские забавы с чем-то неведомым и потусторонним, такие как ритуалы по вызову Кровавой Мэри, Пиковой Дамы или Жвачного короля? Исполнением желания? Или получением ответа на интересующий вопрос? А может, целой кучей любимой жевательной резинки под подушкой? Три подружки решили призвать ночью в зеркале Пиковую Даму, чтобы узнать о понравившемся мальчике. Но ответом стало желание больше никогда в своей жизни не смотре