Салем-Виллидж и Салем-Таун, колония Массачусетского залива, июнь 1692 года
Она отличалась от всех, считалась белой вороной. Хоть она и жила в их общине, но на деле всех их сторонилась. Идеальная характеристика для человека, который внушает страх.
Она всегда одевалась в черное, частенько ее наряды были странными и едва ли соответствовали пуританскому благочестивому образу жизни. Поэтому когда сэр Уильям Фипс – не так давно назначенный губернатор Королевской колонии Массачусетского залива – учредил суд Ойер и Терминер (по традициям британского права название Oyer and Terminer происходит от англо-французского выражения, которое переводится как «услышать и определить»), то никого не удивило, что 60-летней Бриджет Бишоп предстояло первой предстать перед этим судом.
Прошло более пяти месяцев с 20 января, когда у Бэтти, девятилетней дочери преподобного Сэмюэла Перриса, а также у его 11-летней племянницы Эбигейл Уильямс впервые среди прихожан церкви в Салем-Виллидж проявился странный недуг. У них начались внезапные приступы: то они чувствовали, что в них втыкают острые иглы, то – что им защемляют внутренности или их язык прорывает глотку. Девочки могли внезапно очень громко завопить или ощутить острую боль в спине и в шее. Доктор Уильям Григгс тщательно осмотрел пациенток, но не смог найти причин, приводящих к этим ужасающим симптомам.
Болезнь быстро перекинулась на 12-летнюю подругу девочек Энн Патнэм, затем на 17-летнюю подругу Энн Мэри Уолкотт и на служанку Патнэмов Мерси Льюис, которой тоже было 17 лет. Вскоре еще десять девушек и молодых женщин в возрасте до двадцати лет столкнулись с теми же проблемами.
Преподобный Пэррис, получивший образование в Гарварде, а также другие видные деревенские старейшины пришли к самому логичному выводу в такой ситуации: «Среди нас пробудился дьявол», – и страшное колдовство стало разрушать прочные устои общины с ее упорядоченной во всем жизнью. Коттон Мэзер – наиболее ученый и влиятельный министр в колонии, сын преподобного Инкриза Мэзера, президента Гарварда, – уже предупреждал о подобной угрозе в своем известнейшем трактате «Памятные знамения» и сам исследовал заколдованных детей в Бостоне.
Чтобы подтвердить диагноз врача и убеждение министра, пришлось применить самые разные научные методы. Соседка преподобного Пэрриса Мэри Сибли, чья племянница Мэри Уолкотт была одной из пострадавших, заставила рабыню Пэрриса по имени Титуба, а также Джона Индиана, мужа Титубы, испечь ведьмин пирог. Этот хорошо себя зарекомендовавший метод впервые был применен в Англии. Вместо молока брали мочу больных девочек и смешивали ее с ржаной мукой. Когда вынутый из печи пирог остывал, им нужно было накормить собаку. Если у собаки после этого проявлялись те же симптомы, что и у больных людей, тогда считалось доказанным: люди действительно пострадали от колдовства. А когда подозреваемую ведьму вычислили, то можно было прибегнуть к «проверке прикосновением», которую описал Декарт в своем «Учении об эффлювии». Если подозреваемый коснулся жертвы во время приступа и приступ прекратился, значит, подозреваемый и вызвал ту беду.
Ближе к концу февраля некоторые из девочек назвали имена трех женщин, которые мучили их. Первой была Титуба, она развлекала девочек рассказами, заклинаниями и прибаутками-заговорами из своего фольклора. Второй оказалась Сара Гуд – старая бездомная попрошайка, которая ходила от двери к двери и, как было известно, ворчала на тех, кто не подавал ей милостыню. Третья – вдова Сара Осборн – к вящему неодобрению всего города вышла замуж за слугу и к тому же редко посещала церковь. Всем было понятно, что столь маргинальные члены общины вполне могли вступить в сговор с дьяволом. Суд выдал ордера, и женщин арестовали по подозрению в колдовстве. К этому моменту следователи располагали солидной информацией для работы с подозреваемыми.
Первого марта мировые судьи Джон Хаторн и Джонатан Корвин начали слушания в молитвенном доме деревни Салем-Виллидж, переоборудованном во временный зал суда. Все девочки подтвердили, что на них напал призрак Сары Гуд.
Во время строгого допроса «тетушки» (их прозвали Goodies, от слова Goodwive – «мать семейства») Гуд и Осборн отрицали, что они ведьмы. Титуба, очевидно стараясь спасти себя, призналась, что была соблазнена дьяволом, но утверждала, что больше ему не служит. Следуя той же тактике, Гуд стала доказывать, что детей мучила именно Осборн. Однако проницательные следователи поняли: раз она об этом знала, значит, тоже является ведьмой.
На следующей неделе всех трех подозреваемых отправили в тюрьму Бостона, которая находилась в двадцати милях, и слушания продолжились. Всех, кого обвиняли девушки, доставляли на экспертизу, и большинство из этих людей отправлялось в тюрьму. Вскоре в список подозреваемых стали попадать уже не только маргинальные члены общины. Не прошло и месяца, как к ответу были призваны и благочестивые прихожане церкви, такие как Ребекка Нёрс.
При этом поведение пострадавших девочек не улучшилось. По всему выходило так, что дьявол облюбовал Салем и его окрестности. Ситуация достигла критических масштабов – будто смертельная болезнь, эти странные приступы стремительно распространялись, и носителем этой болезни мог оказаться любой. Никто не оставался вне подозрений.
Марта Кори высказала вслух общую мысль: а стоит ли настолько верить в показания пострадавших девочек? Вскоре после этого эти девочки увидели ее призрак в церкви на балке под потолком, прямо над ними. Они рассказывали, что призрак Марты держал на руках странную желтую птицу, словно Богоматерь держит младенца.
Одна из девочек, Мэри Уоррен, указала на свою хозяйку Элизабет Проктор. Муж Элизабет, известный и процветающий фермер, не верил в колдовство, как и Марта Кори. Когда дело Элизабет слушалось в суде, девочки выкрикивали его имя. Во время допросов Мэри не раз заявляла, что муж Элизабет – колдун.
Вне молитвенного дома, где слушалось дело, Мэри, как выяснилось, признала, что Джон Проктор никакой не колдун. Она предположила, что действия юных обвинительниц – всего лишь забава. Услышав это, другие девочки назвали ведьмой уже ее. Мэри арестовали, и после нескольких официальных допросов она тоже заявила, что Прокторы – колдун и ведьма.
Расследование приобрело такие масштабы, что его штаб пришлось перенести в большую церковь Салем-Тауна, в восьми милях от первоначального места.
