Виктор Большой - Заметки молодого человека

Сегодня нам позирует Марианна – среднего роста рыжеволосая красавица, девушка без комплексов. Профессионалка.

Она – в ударе. Выдаёт такое – хоть стой, хоть падай. Кое-кто и готов упасть. Ведь среди нас есть и начинающие. Возможно, кто-то из них видит обнажённую женщину впервые в жизни (не на картинке). Их выдаёт суетливо бегающий туда-сюда взгляд; и даже руки, похоже, у некоторых дрожат. И есть от чего.

Неведомо, какая муха укусила нашу модель сегодня, но она готова показать нам всё, на что способна. И более того.

И показывает. Установив на подиуме стул, Марианна то присядет на него нога на ногу, то полуприляжет, свободно разбросав ноги, то, облокотившись о стул, станет к нам спиной в полоборота, демонстрируя всё, чем наградила её природа.

Мы пашем как кочегары на пароходе. В помещении жарко (чтобы модель не мёрзла). Специфика набросков обнажённой натуры состоит в том, чтобы за несколько минут ухватить в натуре главное, вылепить некий образ, не размениваясь на детали. И это совсем не просто.

Человеческое тело один из наиболее сложных объектов для изображения. Учиться его рисовать или писать можно очень долго. Часто всю жизнь многие художники возвращаются к работе с моделью. Это – то же самое, что и для музыканта, которому стоит не прикасаться к своему инструменту всего несколько дней, как он тут же почувствует, что и руки не те стали, и со звуком не всё в порядке.

Сегодня нас десятка полтора. Довольно разношёрстная компания. Недалеко от меня стоит за мольбертом Никодим. Его бородатое, аскетичное лицо будто сошло с одного из портретов Веласкеса. По нему невозможно судить, о чём он думает. Работает он напряжённо, но без суеты. И только линии его рисунков выдают тот жар и те чувства, что горят в нём.

Чуть в стороне от нас трудится Юля. У неё вечно брюки сползают в процессе работы всё ниже и ниже, наполовину обнажая аппетитный, розовый зад. Иной раз, кажется, что вот-вот и у нас будет не одна, а уже две обнажённые модели. Она дочка довольно известного архитектора. Этот факт её биографии подталкивает иногда девушку Юлю слегка позадирать перед нами свой замечательный носик. Наброски у неё неплохо получаются, но с живописью – проблемы. Она пишет маслом, очень много добавляя разбавителя. Колорит чувствует плохо. Потому получается какая-то масляная, жухлая акварель. При этом она старается поскорее покрыть поверхность холста, не выкладываясь на каждом квадратном сантиметре. По общему мнению, это не живопись, это, извините, дерьмо. С тем же успехом можно было бы развести на воде куриный помёт и что-то им изобразить.

Мелькает мысль о том, что надо бы с ней поближе познакомиться, позаниматься живописью, и, возможно, не только ею.

У Марианны перерыв. Очередные сорок пять минут мы отбарабанили – да так, что и не заметили, как время пролетело. Она набрасывает халатик и уходит на лестницу покурить, пообщаться с преподавателями. Мы же расходимся кто куда – поглядеть что получается у соседей, глотнуть чаю из термоса.

Рядом пара молодожёнов (она только готовиться к поступлению в институт, а он уже на втором курсе занимается). Они бурно обсуждают сегодняшнее занятие:

– Ты только посмотри на неё! Что она себе позволяет – это же не женская баня и не бордель, в конце концов. Мы же пришли изучать строение человеческого тела, а не акушерство или гинекологию! Что молчишь, тебе что – нравится?!

– Да ладно тебе, – отвечает он ей, – не грузись. Каждый сюда приходит за тем, в чём нуждается. Кто-то женщин никогда живых не видел, а кто-то сделать в своей жизни лучший набросок. Вот даже ты завелась, хотя говорила всегда, что нервы у тебя, как у трактора на гусеничном ходу; и, вообще, ты всегда меня убеждала, что тебе больше нравится длительный рисунок натуры, когда можно прочувствовать каждую линию, каждую связку, а не торопливо набрасывать не всегда понятно что. Помнишь, да?

– Вот, блин, действительно «повезло» сегодня с натурой, – всё никак не может успокоиться будущая студентка. – Хорошо, убедил. Посмотри, у меня что-то получается или опять только отдельными кусками – то только ноги, то – только руки, а целого нет.

– Ты знаешь, – он ей, – сегодня другое дело – есть образ, динамика формы чувствуется; наверное, потому что разозлилась. Так что ты нашу Марианну ещё благодарить будешь…

– Ну-ну, показать всё, что у тебя есть – невелико дело, – отвечает кандидатка в студенты.

– Не скажи, в каждом деле можно быть мастером, а можно быть просто ремесленником или, ещё хуже, никем. Марианна – мастер!

– Может, ты её ещё и как женщину начнёшь мне расписывать…