Николай Ободников - Замок Солнца

Замок Солнца
Название: Замок Солнца
Автор:
Жанры: Научная фантастика | Мистика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2019
О чем книга "Замок Солнца"

В результате аморального эксперимента по восстановлению мертвых тканей Дэвин оказывается единственным человеком, выжившим в глобальной катастрофе, стерилизовавшей планету от всех форм жизни. Не имея возможности покинуть пугающий замок, обреченный на одиночество Дэвин сближается со вторым узником этого солнечного кошмара – опасным существом, в чьем неузнаваемом теле оказались переплетены собачий рассудок и разумы тех, кто принес весь мир и самих себя на алтарь спасения одной-единственной жизни…

Бесплатно читать онлайн Замок Солнца


Шум… Раздражение… Вес… Муравьиные уколы по всему телу…

«Муравьи? Что такое – "муравьи"?..» – беспомощно подумал я.

Потом они открылись, и дискомфорт заполнил их, насыщая глубиной резкости. Я с трудом снова закрыл их. Помимо этого, я ощутил, что часть меня была особенно незащищена: там было мокро…

«"Мокро"? – вяло удивился я. – Как… как это?..»

Вдруг всё затряслось, и я испуганно почувствовал, что трясется то, в чём я нахожусь.

«Это… это испуг, страх… – апатично перечислил я. – Я… я испытываю страх?.. А то, что дрожит, – мое тело? Да, это мое испуганное и дрожащее тело…»

Что-то яркое настойчиво пробиралось сквозь мои плотно зажмуренные веки. Я осторожно открыл глаза.

«Так вот как это называется – "глаза"», – пресно отметил я.

Я обнаружил, что покоился на удобном лежаке. Перед моим носом плавали зеленоватые пятна, вызванные лучами Солнца.

«Солнце… Что такое – "Солнце"? Свет? Жизнь? – Я положил руку себе на грудь и обеспокоенно почувствовал, как внутри меня нечто учащенно и тяжело билось. – Жизнь… Живой… Я… я – живой?.. Я… Но… кто я?.. Или… что я?..»

Где-то совсем рядом раздавался странный гул, заставляя меня невольно вслушиваться в него.

«Ветер», – блекло узнал я и попытался сесть.

Сесть не получалось: перегородка плоти, отделявшая мое «я» от всего этого, была словно сама по себе. Это было любопытно: мне будто приходилось всё это делать впервые.

«Так и есть», – бездумно кивнул я.

Я затих, разглядывая залитый отраженным светом Солнца потолок. Глаза обильно слезились. Я закрыл их и еще раз попытался принять сидячее положение. Мое тело было словно резиновое, запоздало отзываясь на мои мысленные сигналы.

«"Резиновое"? – нахмурился я. – Это… Резина используется в промышленности и не только, тогда как "резиновое" означает эластичную и пружинистую степень состояния чего бы то ни было. Помню… Или знаю?..»

Наконец я смог сесть, уперев при этом взгляд в мягкий бурый коврик, принявший мои босые ноги. В ответ на мой раскачивавшийся взор мои бледные пальцы ног с синеватыми ногтями робко пошевелились.

«Ноги… И они меня слушаются! – неожиданно изумился я до глубины души. – Душа?.. Я знаю, что это. Нет, не так: я знаю об этом не больше других, – поправил я себя. – Да что это за голос у меня в голове?! Это… это же мои мысли!.. Я слышу себя внутри… Поразительно… А каково это – слышать себя снаружи? – задумался я. – Звук. То, что шумит, называется – "звук". И его могу воспроизвести и я – при помощи… при помощи голосовых связок».

Не поднимая головы и продолжая разглядывать свои ноги, я попытался издать тот самый «звук». Однако тут я понял, что не знал, что именно должен был сказать… и на каком языке.

«А на каком языке я думаю? – окончательно растерялся я и взволнованно сцепил руки в замок в области паха, где было мокро. – Опи́сался, – относительно спокойно констатировал я, хотя что-то мне подсказывало, что это должно было вызвать у меня как минимум стыд. – "Стыд" – интересное слово, означающее определенную степень смущения, смешанную с долей раскаяния».

Я заметил, что мои рассуждения стали более плавными и спокойными, словно нечто прекратило разрывать их на односложные куски. Я посмотрел на мокрое пятно и обнаружил, что оно являлось неотъемлемой частью моих белых просторных штанов со шнурком, кем-то заботливо завязанным узелком с одним бантиком.

«Интересно», – тяжело покосился я на свою грудь, одетую в такое же свободное одеяние.

Выглядело это как обычная белоснежная футболка с длинными широкими рукавами и круглой зашнурованным горловиной.

«И тоже со шнурком, – непроизвольно заметил я, в который раз искренне восхитившись способностью мыслить и осознавать это. – Мне надо найти сменные штаны».

Прекратив исследовать искусственное покрытие своей материальной оболочки, я поднял голову и окинул взглядом помещение, в котором оказался.

Всё было залито искрившимся светом, оседавшим на располагавшихся справа от меня безмерных, словно плывших по воздуху, занавесках, в которых с видимым удовольствием путался прохладный ветер. В самих оконных проемах не было даже окон. Рядом с невесомой материей занавесок сверкал овал выхода на лоджию – если я, конечно, правильно соотносил значение этого слова с небольшой площадкой, за которой была видна бесконечная синева солнечного дня.

Помимо этого, в комнате всё было перевернуто вверх дном: увесистые темно-бардовые гардины, бессмысленно закрывавшие сероватые каменные стены, были сорваны; на собранном горбом махровом ковре, представлявшем собой увеличенный вариант экземпляра, лежавшего под моими ногами, валялся небольшой тяжелый столик; в небольшой красноватой луже сверкали острые стеклянные осколки. За осколками, слева от отражавшего сияние светила шкафа, темным шепотом ютился еще один выход, уходивший в полумраке куда-то вглубь.

«Спуск в темноту», – передернулся я и тут же заинтересованно обнаружил, что в пугающий проем вела цепочка странных следов.

Следы шли из лужи. Рядом с ними покоился измятый ком желтой бумаги. Остальное убранство комнаты моего заворочавшегося любопытства не коснулось.

«Чьи это следы? Собаки? Кошки? – озадачился я, растерянно вспоминая всех известных мне животных. – И для тех, и для других они слишком крупные. Может быть, это следы большой кошки? – предположил я и тотчас встревоженно встрепенулся: – Здесь водятся большие кошки?! – Затем я неуверенно добавил: – А где это – здесь?..»

Судя по тому, что пролитая жидкость еще не успела высохнуть, с момента совершения действий, предшествовавших ее пролитию, прошло чуть менее пары часов. И это было здесь, со мной рядом, пока я…

«Пока я – что?.. Что со мной? Почему я здесь? – спросил я себя, пытаясь найти ответы в своем заторможенном сознании. – Сознание. Сейчас я нахожусь в сознании, – вдумчиво осмыслил я. – Надо встать. Где-то должны быть подобные мне… Подобные мне – кто? Я… я человек… Я – человек».

Вспомнив первичные и вторичные половые признаки, а также настороженно пощупав себя при этом за влажную область паха, я равнодушно отметил, что являлся особью мужского пола.

«Самец, мужчина, человек», – зачарованно перечислил я.

Я стал медленно и чрезвычайно тщательно подниматься: элементарные алгоритмы, которые бы делали управление телом естественным и непринужденным, отсутствовали – или же просто дремали где-то глубоко внутри меня.

Пытаясь встать, я несколько раз неуклюже завалился на аккуратно застеленный лежак, на котором были смятая мной светлая подушка и хрустящее белое одеяло, поверх которого я совсем недавно лежал. В целом всё оказалось на удивление опрятным и чистым, несмотря на наличие на одеяле мокрого пятна – следствия преобладания моего бессознательного над сознательным.


С этой книгой читают
28 апреля 1943 года. На боевое задание вылетает советский тяжелый бомбардировщик Пе-8 под кодовым именем «Петляк». Посреди атаки на Кёнигсберг бомбардировщик бесследно исчезает с радаров. Новый мир встречает советских летчиков нескончаемыми этюдами пугающих сражений. Экипажу «Петляка» ничего не остается, кроме как искать путь домой.
На берег Онежской губы выбрасывает мёртвую девушку. Полиция в недоумении: обнаруженное тело – сплошная загадка. Неизвестный в своей жестокости превзошёл многих маньяков-убийц, а ритуальный подтекст содеянного поставил в тупик лучшие умы сыска.Следы ведут на безлюдный остров Сирены Амая. Но такое ли глухое это место? Что, если остров – рассадник примитивных обычаев, а заправляет всем культ безумцев? И кто знает, не ожидает ли незваных гостей нечто
Между высокими скалами и холодным морем расположился тихий норвежский городок. Русская семья, приехавшая в Лиллехейм, радуется невероятной красоте севера и гостеприимству местных жителей, и впереди у всех – спокойное, по-своему интересное лето…Но когда из глубин древних гор выходит настоящая скандинавская легенда, размеренную жизнь Лиллехейма в клочья разрывает «ветер волков».Глаза Сифграй словно бездна. Шкура Сифграй словно камень. Ее «ветер вол
В Таволге Западной всё хорошо – насколько может быть хорошо в ржавом поселке. Хорошо, да не очень. С неба сыплются части искусственных тел, а озеро Малый Босерон почти исчезло в непроглядном тумане. Причуды атмосферы расследуют два инспектора отдела Недвижимых активов. Погода погодой, а не всё так просто в окрестностях Малого Босерона, пострадавших в результате опасного квантового эксперимента.
В этот сборник вошли уникальные рассказы: в них я поделюсь с вами своим хобби, расскажу о уникальном аппарате, который собрал мой друг, а также поделюсь об уникальной мази, котоорую я создал и расскажу об уникальном способе создания и экранизации своих произведений. Об остальных уникальных приключениях и событиях я не буду писать – сами прочтете…Художник Сергей Тарасов
Освоение Солнечной Системы продолжается – технология мгновенного перемещения в пространстве проложила человечеству дорогу к самым далёким уголкам Внеземелья. Главный герой повествования Алексей Монахов, попаданец, гость из нашего 21-го века, разыскивает в Поясе Астероидов следы мифической планеты Фаэтон. На Земле тем временем разворачиваются события, счастливый исход которых может открыть людям доступ к неисчерпаемым источникам дармовой энергии;
Великий конфирматор – тот, кто утверждает проекты во Вселенной. От его решения зависит создание новых миров. Однажды к нему приходит молодой соискатель, который хочет создать идеальную цивилизацию…
Элиза – молодая и амбициозная ученая, чье сердце бьется в такт механическим ритмам города. Ее глаза сверкают от увлечения, когда она входит в лабораторию, где царит атмосфера творчества и открытий. Стены ее святилища покрыты чертежами – сложными схемами и изобретениями, которые ожидают своего часа. На столах разбросаны механизмы, экспериментальные устройства, каждый из которых хранит в себе загадку, готовую быть разгаданной.
«Если бы мы пожелали определить основную черту души Гоголя, ту faculte maitresse, которая господствует и в его творчестве, и в его жизни, – мы должны были бы назвать стремление к преувеличению, к гиперболе. После критических работ В. Розанова и Д. Мережковского невозможно более смотреть на Гоголя, как на последовательного реалиста, в произведениях которого необыкновенно верно и точно отражена русская действительность его времени. Напротив того, Г
«Недавно „Matin“ напечатало неизданное письмо Ж. Визе к одному из его друзей, о искусстве, разуме и прогрессе. „Ваш прогресс, – пишет Визе, – неизбежный, неумолимый, убивает искусство. Бедное мое искусство! Общества, наиболее зараженные суевериями, были великими двигателями в области искусства: Египет, Эллада, эпоха Возрождения… Докажите мне, что у нас будет искусство разума, истины, точности, и я перейду в ваш лагерь!.. Как музыкант, я объявляю 
Вниманию читателя предлагается житие священноисповедника Романа Медведя – выдающегося пастыря, прославленного в лике святых Русской Православной Церковью. Протоиерей Роман много времени и сил посвятил осмыслению и созданию христианской общины и восстановлению прихода, почти переставшего существовать к тому времени как живой и дееспособный церковный организм. Служение отца Романа началось в конце ХIХ столетия и пришлось на период общественных потр
Небольшое мрачноватое повествование в стихах о потерянной любви, об одиночестве человека, которого никто не понимает, кроме…