Глава 1
Тьма окружала меня сотни тысяч лет, металась черным липким кошмаром, облизывая липкими языками прошлого, и заталкивала в те воспоминания, от которых я хотел бы избавиться. Но я был вынужден снова и снова погружаться в кошмар, который сам для себя создал. Острыми иголками боли меня пронзило и выкинуло в очередное воспоминание.
Сколько раз я видел это, чувствовал и ощущал снова и снова. Магический сон – самое страшное проклятие для того, кому есть за что себя проклинать. Он начинается легко и светло, будто не было черных времен, которые начались позже. Дакира и Тар рядом со мной, мы неразлучные друзья, ведь детство – самое счастливое время. Мы с Таром держим Дакиру за руки и с разбега врезаемся в воду. Она не умеет плавать, ей страшно, но мы поддерживаем с двух сторон. Быстро успокаивается, она нам доверяет, знает, что каждый из нас отдаст жизнь за нее.
Дакира, прости меня!
Как бы я хотел произнести эти слова, чтобы она услышала. Простила бы? Сердце сжимается в страхе. Простила бы, она знала меня, верила. Только я не смогу, никогда не прощу себе того, что натворил!
Дакира! Твое лицо все ближе: темные волосы, вьющиеся локоны у лица, курносый нос, который с возрастом стал только притягательнее. Я вижу ее будто наяву, хотя отчетливо знаю, что никогда не смогу ни увидеть, ни услышать. Ее лицо всегда расплывается перед тем, как выкинуть меня в другое видение, более страшное, от которого стынет кровь даже у меня, даже спустя много веков.
Но сейчас виденье не исчезает, а становится более четким. И голос! Я слышу ее голос, только он немного скрипуч, да говорит какие-то глупости, которые Дакира никогда бы не позволила себе произнести.
***
– Спит? Может, пойдем отсюда, пока не проснулся на нашу голову?
Рука заносится над моим лицом, волна возмущения проносится волной по моему телу, и я снова начинаю чувствовать руки и ноги. То чувство, которое было мне недоступно многие века. С легкостью перехватываю руку – маленькие девичьи пальчики ложатся мне в ладонь, я моргаю несколько раз, чтобы сфокусировать взгляд, и понимаю, что ошибся. Девица, которая оказывается передо мной, совсем не похожа на Дакиру: лишь очертания лица и карие глаза. Остальное в ней выглядит вычурно и несуразно. Особенно эти два пенсне на ее лице.
– Мама, – пищит она и собирается падать в обморок, но я крепко держу ее за руку.
– Ты кто такая?
Кричу так, что у самого закладывает уши. Непривычно быть в мире живых после того, как провел века в забытьи. Но время я буду уточнять потом, явно не у этой умалишенной, которая продолжает кричать и вырываться.
– Ректор Видгард! – кричит она, и что-то в моей памяти просыпается.
– Видгард?
Я поворачиваю голову и вижу мужчину средних лет, который не стремится бежать на помощь девице, лишь с серьезным лицом произносит:
– Рем, отпусти ее.
Что-то в этом мужчине мне знакомо: лицо, голос, интонации, я их все знаю! Рука сама разжимается, и я сажусь.
– Какого аргуса я в гробу?!
Девица падает и отползает на карачках в дальний угол. Это меня устраивает, хотя бы визжать перестала. Мужчина же подходит ко мне и протягивает руку.
– Скажи спасибо, что в гробу, а не в сырой земле. Оттуда было бы сложнее выбраться.
Я встаю из гроба, приютившего меня на многие века. Кто вообще придумал делать стеклянные гробы?
– Что происходит, ректор Видгард?
Все-таки эта девица осмелилась подать голос. Что это за времена, когда девицам дано право голоса, да еще без спроса! Но мужчина подходит к ней, да подает руку, помогая встать. Такой жест может быть только для леди, коей это создание точно не является.
– Хоуп, представлю тебе лорда-дракона, первого дракона «Ост-Драгон» и основателя академии. И по совместительству, моего отца.
Хоуп
То, что это тот самый лорд-дракон я поняла и без него. Знала, куда спускаюсь, понимала, когда протягивала руку к гробу. Но в моем понимании в гробу должны лежать только мертвые, по меньшей мере заколдованные и спящие блаженным сном. Этот же мужчина, поднявшийся из гроба, точно был не самым добродушным драконом, которых я знала. Но чтобы еще и отцом ректора? Учитывая, сколько лет пролежал лорд-дракон в заточении, сколько же лет самому ректору?
Видимо, это ярко отразилось на моем лице, потому что Видгард сразу пояснил:
– Так работает заклятье, наложенное на лорда-дракона. Оно используется только для самых опасных преступников, и за все века, что я живу, не использовалось больше ни разу. Но оно дает побочный эффект: частично перекидывается на родных. Я не впадаю в сон, но живу вечно. Точнее до того момента, пока мой отец под заклятьем.
Я не знала, на кого из них смотреть: две тайны, которые открылись передо мной и приводили в ужас.
– То есть вы сейчас умрете? – ляпнула и осеклась, столкнувшись со взглядом ректора.
– Нет, Хоуп. Сейчас я начну стареть. Вам бы следовало знать основы магии драконов. Хотя о чем я говорю, вы же не дракон.
– Видгард! – слева от меня раздался грозный рык лорда. А так было хорошо, когда я о нем забыла.
Ректор повернулся и протянул руку.
– Рад видеть тебя, отец.
Мужчина подошел к нему, обошел по кругу, приблизился и вгляделся в лицо.
– Ты возмужал.
– Не так сильно, как хотелось бы. Но я рад, что ты снова в строю.
У меня сжалось сердце от страха, хотя страшнее уже быть не могло. Я оживила давно умершего лорда-дракона, которого почитает вся драконья братия. Точнее несведущие почитают, а остальные знают, что хотели бы забыть про него за то, что он натворил. И вышло-то как неудобно: многие века назад маги-драконы заточили его в магический сон навечно, потому что силенок не хватило справиться силой. Да и сон этот, видно, не сладкая нега, а то еще мученье. Имени лишили, потомкам с три короба наврали, какой он был хороший. А на самом деле… а вот что на самом деле, я не могла сказать, потому что правды так никто и не знал. Теперь же выясняется, что есть один очевидец тех времен, да еще и родственник. Все, мне кранты! Свидетелей, знающих столько всегда убирают. Я знаю, я сериалы смотрела!
Я зажмурилась, представляя, что со мной сделает тот, кто многие годы очищал академию от недраконов.
– Это не дракон, – подтвердил мои страшные догадки лорд.
– Знаю, – буднично пожал плечами ректор, – так получилось, что именно она смогла снять твое заклятие, но вернуться в свой мир уже не сможет. Мы ее оставим здесь.
Я стояла и хлопала глазами. Слишком много событий произошло за сегодняшний вечер, чтобы адекватно в них разбираться. Сначала Сифии стало плохо, потом я отказалась вернуться домой и сделать это не смогу никогда, я же не дракон, до ста лет не проживу. Теперь я оживила этот жуткий страх, которого боится само Зло. А он стоит и так просто обсуждает, что со мной делать, будто сын принес плешивого котенка и просит отца его оставить.
