В самом начале этого века я эмигрировала в Испанию. Я бежала от своих проблем, с которыми мне трудно было справиться.
Все мои интересы до 90-го года были интересы обычной девушки, которая мечтала о любви, о перспективной работе. Разговоры с подружками были о том, где достать ту или иную шмотку или куда пойти развлечься
Всё, что вокруг меня назревало и происходило, не трогало меня, так как я была не в политике и меня лично не касалось.
Я жила в прекрасной стране, как мне казалось, в лучшей республике, в лучшем городе, который в 80-х годах называли «Маленький Париж». Не знаю, насколько Тбилиси в то время походил на Париж, но мы, кто жили в этом городе, чувствовали себя особенными. У нас было больше свободы, больше доступа к зарубежным хитам, к фильмам. Климат Грузии и подпольно-официальные цеха (мастерские) позволяли одеваться стильно и модно.
В 80-х годах, как и в 20-е, и в 30-е, и далее, в Грузии тусовались чуть опальные, а значит, интересные для нас музыканты, поэты, художники. Да и советская культура баловала Тбилиси гастролями кумиров.
И вдруг наступил 1990 год.
Умерла мама, которая держала всю семью, была моим другом и учителем. Отец запил. Сестра-подросток совершенно ушла от ответственности. И я сникла!
Я поняла, что беззаботная жизнь закончилась. Ответственность за семью легла на меня.
А в конце года ещё сюрприз: началась гражданская война в Грузии.
Никогда не забуду стрельбу, бандитский хаос на улице, существование без света и воды на 11-м этаже двенадцатиэтажного дома.
Два года нищеты, страха, беспомощности! И первая возможность – мы на исторической Родине, в России.
В мае 93-го года Россия мне показалась раем.
Я наслаждалась хлебом, спокойной степенностью людей на улицах. Страх уходил…
Мне казалось, что наконец-то можно начать жить в своей стране!
Работу я нашла быстро: воспитатели в детском саду были нужны. Мне нравилось, несмотря на то что зарплата была впритык.
Мы жили все вместе: отец, я и сестра. Отец добрался до алкоголя. Если в Грузии его страсть к вину сдерживало мнение соседей, то в России страсть к водке никто не осуждал. И падение в грязь, в агрессию было стремительным и без финала.
Сестра быстро нашла жениха, которого притащила в наш небольшой домик и ела с ним со стола, который оплачивала я и мой отец, когда я успевала что-то урвать с его зарплаты.
Я ненавидела дом, работа меня стала утомлять, хотелось любви, но я была несчастна! А разве несчастная притягивает любовь?!
Мне казалось, что если я уеду далеко и навсегда, то жизнь моя резко поменяется и я стану свободной от глупой ответственности за мою семью, которой у меня не было, но я думала, что это моя обязанность – тянуть за собой отца и сестру.
Я устала быть послушной, порядочной уже великовозрастной девушкой, которая изо всех сил хочет показать окружающим, что дома у нас всё в порядке, а дальним родственникам доказать, что наша семья дружная, почти идеальная.
Я с детства для всех была примером: воспитанная, умница в учёбе, без вредных привычек и без отступающих шагов в не ту сторону.
Мне всё надоело, и я решила бежать! Но сбежать просто в другой город я боялась, так как Россия меня стала пугать. Я вырвалась из Грузии, но стала жить не в СССР.
Я мечтала. Мои мечтания смешивались с иллюзиями. Я слушала рассказы знакомых, чьи знакомые рассказывали о каких-то своих знакомых, которые уехали в Грецию, в Израиль, в США и живут там припеваючи.
И я, послушная и ответственная, решила убежать от пьяного дома, от нищей работы, от неразберихи в стране.
Один вопрос я для себя решила: я уезжаю в другую страну.
Второй вопрос был – в какую страну?
США я даже не обсуждала. Никогда не питала симпатий к этой стране.
Турция тоже отпадала. Я там была. И в то время, когда я там была и где была, страна эта меня не очаровала.
В северные страны меня не тянуло.
Помог случай. Я забежала к знакомой на чаёк, а у неё уже чаёвничала её подруга детства. Она только вернулась из Испании и с таким вкусом рассказывала о своей поездке, что я все свои мысли направила только на эту страну.
Когда в голове и в сердце одно сильное желание, вокруг появляются знаки, люди, которые дают тебе информацию, направляют, сами того не зная, помогают идти к цели.
Так случилось и со мной. Я выбрала Испанию. И как-то само по себе получалось так, что мне попадались газеты, где я что-то вычитывала об испанцах, об эмиграции. У меня каким-то образом появлялись случайные знакомые, которые делились опытом туриста в Испании или короткой жизнью нелегала .
Пришёл момент решить третий и четвёртый вопросы.
Третий вопрос состоял в том, что надо было начать осваивать язык.
Для начала я купила русско-испанский словарик и стала заучивать самые необходимые существительные и глаголы.
А вот четвёртый вопрос требовал подготовки и терпения.
Мне нужен был способ экономно въехать в Испанию, найти связи в Мадриде.
Я ехала в столицу. Логика подсказывала, что в столице больше возможностей.
Я знала, что я буду нелегалкой, то есть у меня кроме визы на месяц ничего не было. Виза давала право мне легально быть в Испании один месяц, потом, если бы я просрочила визу, то могла бы иметь неприятные последствия при выезде из страны.
Я знала, что Испания – очень терпимая страна, что закон уважает право человека жить, где ему нравится. А вот работать без «разрешения на работу» – это уже нарушение закона.
Из всей семьи я унаследовала больше всего авантюристических генов, то есть мне нравились приключения, преодоление опасности, и после страха и волнения я всегда испытывала наслаждение.
Другими словами, моя душа жаждала изменений, приключений, а голова меня тормозила, что надо выбирать путь спокойный, достойный, порядочный.
Я помню, в детстве я больше тянулась к мальчишеским играм, мне нравилось вести за собой и быть первой. И никогда меня не смущали битые коленки и цыпки на руках. Зато это всё смущало мою маму. И она мне постоянно твердила: «Будь девочкой! Посмотри на других девочек, скромных и не в репейниках в волосах!»
Меня столько раз воспитывали быть примерной девочкой, что я научилась ею быть.
С одной стороны, мне хотелось быть такой, какая я есть, с другой стороны, не хотелось подводить родителей, ведь они должны были гордиться мною.
Мама понимала, что подавить мое свободолюбие – это родительское преступление, поэтому направляла меня к книгам, которые научили меня уметь держаться на плаву и следовать своим принципам.
Одно мешало очень – чувство безупречной ответственности.
Но желание вырваться из рутины замкнутого круга было таким сильным, что я нашла маленький ген эгоизма, ухватилась за него и бессовестно решила покинуть свою семью.
