Георгий Эфрон - Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов

Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов
Название: Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов
Автор:
Жанры: Биографии и мемуары | Документальная литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2018
О чем книга "Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов"

«Пишите, пишите больше! Закрепляйте каждое мгновение… – всё это будет телом вашей оставленной в огромном мире бедной, бедной души», – писала совсем юная Марина Цветаева. И словно исполняя этот завет, ее сын Георгий Эфрон писал дневники, письма, составлял антологию любимых произведений. А еще пробовал свои силы в различных литературных жанрах: стихах, прозе, стилизациях, сказке. В настоящей книге эти опыты публикуются впервые.

Дневники его являются продолжением опубликованных в издании «Неизвестность будущего», которые охватывали последний год жизни Марины Цветаевой. Теперь юноше предстоит одинокий путь и одинокая борьба за жизнь. Попав в эвакуацию в Ташкент, он возобновляет учебу в школе, налаживает эпистолярную связь с сестрой Ариадной, находящейся в лагере, завязывает новые знакомства. Всеми силами он стремится в Москву и осенью 1943 г. добирается до нее, поступает учиться в Литературный институт, но в середине первого курса его призывают в армию. И об этом последнем военном отрезке короткой жизни Георгия Эфрона мы узнаем из его писем к тетке, Е.Я. Эфрон.

Бесплатно читать онлайн Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов


Редакционный совет РГАЛИ: Т.М. Горяева (председатель), Л.М. Бабаева, Л.Н. Бодрова, Е.В. Бронникова, А.Л. Евстигнеева, Т.Л. Латыпова, М.А. Рашковская, Н.А. Стрижкова, Е.Ю. Филькина



Дизайн серии Ивана Ковригина

Дизайн обложки Дмитрия Агапонова


В оформлении переплета использована фотография Г. Эфрона (Лакано, Франция, 1937)

В оформлении книги использованы иллюстрации из фондов РГАЛИ, Дома-музея М.И. Цветаевой в Москве, Центральной научной библиотеки СТД РФ, а также из личного архива Л.А. Мнухина

Эфрон, Георгий Сергеевич

Записки парижанина: дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов / Георгий Эфрон; изд. подгот. Е. Коркиной, В. Лосской, А. Поповой. – М.: Издательство АСТ, 2018. – 576 с.; ил. – (Письма и дневники)

ISBN 978-5-17-097264-7


© Т.М. Горяева, послесловие, 2018

© Е.Б. Коркина, составление, подготовка текста, примечания, послесловие, 2018

© В.К. Лосская, подготовка текста, перевод с французского, примечания, послесловие, 2018

© А.И. Попова, подготовка текста, вступит. статья, примечания, 2018

© Российский государственный архив литературы и искусства, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

«А здесь – я один, сам с собой, с прошлым и переживаниями…»

(Дневники, письма и литературные опыты Георгия Эфрона 1941–1944 годов)

Как и в книге «Неизвестность будущего», охватывающей 1940–1941 годы жизни Георгия Эфрона, в нынешнем издании дневниковые записи дополняются его письмами соответствующего периода. Как замечает И. Шевеленко, говоря о необходимости их совместной публикации, его письма «дают нам услышать другой голос автора, другой регистр его речи и его чувств. Эмоциональное сочувствие, человеческое тепло – все то, чему практически нет места на страницах дневников, – в полной мере проявляется именно в письмах»[1]. Не зря в июне 1943 г. он пишет сестре: «…мой дневник, начатый мною 28>го августа 1939>го г., и упорно, изо дня в день, с тех пор продолжаемый, отступает на второй план перед моими письмами к тебе, и я в него гораздо меньше вкладываю “своего”, личного, чем в эти письма».

Есть в книге и совсем новый материал – литературные опыты Г. Эфрона, его стихотворные и прозаические тексты, большинство из которых публикуются впервые. Уже в 1995 году, когда были изданы его письма, Е.Б. Коркина в предисловии констатировала: «…полагаю, что мы имеем право говорить об открытии неизвестного писателя»[2]. Теперь все тексты этого неизвестного писателя становятся доступны. Его литературные опыты в избытке показывают читателю те эмоции, в отсутствии которых не раз упрекали молодого человека после первой публикации дневниковых записей. Можно понять, какие чувства и мечты им владели – и каких не было или он совершенно не готов был их запечатлеть. Доминанты его стихов и прозы на лицо: это мечта о великой любви и о прекрасной подруге, тоска по Парижу – городу его детства, критический, а порой – саркастический взгляд на окружающих, сомнение в главных жизненных ценностях и желание все же их утвердить.

Поэтическая записная книжка «Проба пера» вполне соответствует своему названию, но ведь многие в юности сочиняли подобные стихи, первые же стихотворные опыты, тем не менее, добавляют значимую информацию к нашим представлениям об авторе. Как и в дневнике, в стихах Г. Эфрона чередуются русская и французская речь, порождая порой макаронические русско-французские вирши. И подобно тому, как в дневнике газетные и радиоштампы СССР конца 1930-х годов перемежаются школьным французским жаргоном, так и в стихах пропагандистские формулы военного времени уживаются бок о бок с поисками красоты, пришедшими из текстов Готье, Малларме и Рембо, колониальной экзотикой и подростковыми мечтами о любви.

Из стихов и прозы Г. Эфрона понятно, что жизненной опорой ему в сложнейшие годы служат не только книги, о которых он постоянно говорит в дневниках, но и Париж, воспоминания о нем. Не случайно «Проба пера» ему посвящена: этот город стал не просто местом действия, а, скорее, главной темой восьми из тридцати восьми стихотворений в этой тетради. Обращает на себя внимание женский род, в котором иногда пишет и думает Мур о французской столице: «Paris! Ville inoubliable, amie et tant aimée»[3] (10 мая 1941). Как в самом французском языке, который допускает для Парижа и женский род (чаще в литературе), и мужской (в разговорной речи), у него эти образы чередуются:

Париж для него – город-друг:

Я помню тебя неизменно,
Ты часто со мной говоришь, —
Мой город и друг незабвенный,
Мой старый товарищ, – Париж.
«О городе-друге»

И город-сестра:

Так не плачь же, родная сестрица,
Не тужи, закаляйся в бою!
«Столица»

Но главное, этот город для него – символ счастья, утраченного счастья из воспоминаний. Вот дневниковое рассуждение времен поездки в подмосковные Пески в июле 1941 года, проходящее на фоне детских эгоистических забот: «Боюсь, как бы имя “Валя” не стало звучать для меня подобно слову “Париж”. Воспоминания! Они подобны угрызениям совести – вот что ужасно. Для меня в воспоминаниях всегда звучат угрызения, всегда упрек. Я боюсь, что Валя, живая и реальная девушка, может замениться в моем представлении застывшим образом, неопределенным воспоминанием, о котором я буду жалеть. Я ведь хорошо знаю, что каждая неудача, каждый промах, каждая смена декораций делают меня все большим эгоистом. Я боюсь будущих сожалений, боюсь меланхолии, воспоминаний. Все эти чувства мне не подходят, не вяжутся с моим возрастом и взглядами, но они есть и сильно меня мучают».

Еще одна черта сборника «Проба пера»: на его страницах, в отличие от дневников и писем Мура, мы видим, что он наделен чувством юмора. Читателю стоит обратить внимание на «Грустную сказку» – о том, как Иван-королевич и Семен-королевич спровадили папашу с мамашей на поиски жар-птицы, остановиться на французском «Меконге», хотя бы и в переводе:

Да здравствует
Вермут с ликером!
И ну его, этот Меконг.

Кроме стихов, которых, как сообщает Г. Эфрон в мае 1943 года, он с 1942-го не писал, от того периода его жизни сохранился перечень любимых цитат, которые он собрал в особую тетрадку, названную «Diverses Quintessences de l’esprit moderne. XIX–XX siècles. Anthologie de citations» (Разнообразные квинтэссенции современного духа. XIX–XX век. Антология цитат). Если полный список его чтения в 1940–1942 годах можно выстроить на основе дневниковых записей, то эти цитаты – его выбор, идея, за воплощение которой он берется осенью 1941 года, в поезде, везущем его в эвакуацию в Ташкент. В ноябре 1941 года он записывает: «Составляю сборник лучших стихов главных поэтов Франции XIX-го и XX-го вв. К сожалению, из источников-книг недостает: Гюго, Леконт де Лиль, Ламартин, Виньи, Рембо. Мой сборник будет состоять из избранных стихов следующих поэтов: Готье, Бодлер, Верлен, Малларме, Валери. У А. де Мюссе я нашел только одно превосходное стихотворение: “L’Andalouse”, которое войдет в сборник. Уже выписал в тетрадку лучшие стихотворения Готье, Верлена. Неприятно чувство, что это – лишнее занятие, которое как-то “потонет”. Все же каждый придерживается своей линии, и я – своей: любви к литературе, к поэзии». Вероятно, со временем этот замысел расширился, и в тетрадь попали не только стихи, но и прозаические отрывки, причем, кроме любимого Монтерлана, иронического Ипполита Тэна и скептика Селина, а также Хемингуэя, Андре Жида, О. Хаксли и А. Бергсона, там обнаруживаются несколько стихотворений в прозе Тургенева, стихи Ахматовой и Гумилева и девять стихотворений и фрагментов Мандельштама – едва ли не больше, чем столь значимого для Мура Валери!


С этой книгой читают
Книга содержит в себе одновременно как историю тяжелой жизни сильного, но такого слабого и беззащитного человека, так и сборник рассказов и статей этого же человека. Это книга о жизни в условиях, для жизни абсолютно не пригодных, о цене, какой оплачиваются вещи, непонятные здоровому человеку, о цене слова, о нашем, иногда совсем бездумном, языке, который может не только сильно ранить, но даже и убить, о человеческой обнажённой душе и её стремлени
Бенджамин Франклин – один из отцов-основателей, стоявший у истоков американского государства, чей портрет помещен на стодолларовую банкноту. Человек, сделавший себя сам. В результате постоянного самообразования и упорной работы над собой он стал личностью поистине мирового масштаба, полиглотом и энциклопедистом, чьи познания простирались от политики и дипломатии до естественных наук и философии. Предвосхитил появление тайм-менеджмента, разработав
«Лорд Галифакс: Святой Лис» – книга о самом загадочном персонаже британской истории Эдварде Фредерике Линдли Вуде (1881–1959). Малоизвестный широкому кругу читателей этот человек, будучи вице-королем Индии, посадил в тюрьму Махатму Ганди, будучи лордом-хранителем печати принял Адольфа Гитлера за лакея, а будучи министром иностранных дел, сыграл роковую роль в начале Второй мировой войны и подарил портфель премьер-министра Уинстону Черчиллю. Меняя
Предлагаемое читателям издание представляет собой биографию крупного государственного деятеля XIX века Михаила Николаевича Муравьева (1796–1866), написанную его потомком в 5-м поколении П. А. Федосовым на основании архивных документов, писем и свидетельств современников.В книге рассматривается история рода Муравьевых, анализируются все периоды жизни главного действующего лица. Автором предложен многофакторный анализ участия М. Н. Муравьева в тайн
Время сжимается в спираль. Решения в бизнесе нужно принимать все быстрее. Обучению в традиционном формате места в жизни делового человека почти не осталось. Ему на смену приходит игровой формат. В этой книге мы собрали опыт участников самой сильной деловой игры в России «Князья и Капуста». Он позволит понять, какие ошибки сделали другие и не повторить их в своем бизнесе. А если захочется найти собственные, добро пожаловать на игру!
Когда звучит прекрасная музыка, в моем воображении появляются сюжеты картин. Я беру карандаши, кисти, краски и доверяю все бумаге. Иногда картины сопровождаются словами, слова складываются в рифмы, и появляется законченный образ, где музыка, изобразительное искусство и поэзия, как неразлучные сестры, вдохновляют и дополняют друг друга.Эту идею я воплотила в своей первой персональной художественной выставке, прошедшей в 2014 году в городе Рязани.
Очищайте голову от плохих мыслей любовью, сердце от злых чувств добротой, а тело от грязи баней, а лучше все вместе это делать в бане!Баня – это наука, законы которой устанавливались вековой практикой. Очистить организм в целом, а не по частям можно только в бане! История человечества подтверждает, что на протяжении веков менялся быт людей, но основополагающими и малоизмененными оставались банные традиции. Если вы собрались в баню, берите в руки
Может, вы не хотите учить 12 английских времён или вас приводят в ужас все формы неправильных глаголов? Что если я скажу, что это ни к чему? Как минимум в самом начале. Как максимум базового знания будет хватать, чтобы работать, путешествовать, главное – выражать свои мысли на английском языке.Интригует?Тогда эта книга для вас, начавших и запутавшихся. Для всех, кто ждал, что кто-то придёт и скажет: можно не усложнять.