Милош Тавернье вздохнул, провел рукой ото лба назад по обожженной коже головы, словно бы для того, чтобы убедиться, что оставшиеся волосы все еще на месте, и закурил новый ник. Затем снова глянул на распечатку информационного файла на столе и попытался представить, что произойдет в самом скором времени – люди, от которых он получал деньги, отвернутся от него.
На его ответственности был предстоящий допрос Ангуса Фермопила.
Само по себе это было неприятно.
Одним это доставляло удовольствие, у других – вызывало ярость.
Следствие по делу Ангуса было вполне банальным. Служба безопасности Станции обнаружила, что продукты – украдены. Они были обнаружены на борту судна Ангуса, «Смертельная красотка», без особых сложностей. Не считая нескольких сомнительных, вызывающих беспокойство провалов в инфоядре судна, информация, полученная с его помощью, свидетельствовала против него – правда, подтверждая лишь мелкие преступления. Он отказался от защиты, вероятно, осознавая, что это – бессмысленно. Все было правильно и четко; Ангус Фермопил был виновен в том, что совершил.
С другой стороны, несмотря на провокационные слухи о шизо-имплантате, насилии, убийстве и уничтоженнии крейсера ПОДК «Повелитель звезд», не было найдено ни одного доказательства преступления более серьезного, чем хищение продуктов со станции. Он был приговорен к пожизненному заключению в тюрьме Станции; но закон не мог позволить физически уничтожить его.
Дело практически закрыто.
Но служба безопасности Станции была против того, чтобы все закончилось так просто.
Милош Тавернье был в смятении. Ему приходилось иметь дело со слишком многими противоречиями.
Дознание входило в его, заместителя начальника службы безопасности Станции, обязанности. Да, нынешние обвинения против Ангуса Фермопила были полностью доказаны. Правда и то, что никакие другие обвинения не подтверждались. Но служба безопасности давно знала Ангуса. То, что он пират, подтверждалось если не твердыми доказательствами, так внутренней убежденностью; его делишки с нелегалами всех мастей от торговцев наркотиками и психотиками до контрабанды руды во всех видах не подвергалась сомнению, хотя и доказать ее было нельзя. Его команда имела неприятную тенденцию исчезать. Вдобавок, необъяснимая цепь обстоятельств, приведшая его на Станцию в сопровождении полицейского ОДК, который должен был погибнуть на борту «Повелителя звезд», была невероятно любопытной, не говоря уже о том, что удивительно тревожной.
Учитывая то, как развивались события, Тавернье просто не мог подвергать сомнению целесообразность дальнейших допросов Ангуса Фермопила до тех, пор пока тот не расколется или не умрет.
Тем не менее, заместитель начальника был готов любым способом избавиться от этой работенки. По ряду причин.
Будучи чистюлей, он находил Ангуса отталкивающим. Все знали, что привычка курить ник была единственным недостатком Милоша. Даже люди, которые относились к нему с неприязнью, не могли не признавать, что он был чистюлей, обладал усидчивостью и скрупулезностью во всех своих делах. Но ни один нормальный наблюдатель не смог бы сказать чего-нибудь подобного об Ангусе.
Больше всего Ангус походил на жабу, раздувшуюся от злобы. Его привычки и пренебрежение к элементарной гигиене были отталкивающими; он принимал душ лишь когда охранники загоняли его в санблок, надевал чистый тюремный скафандр лишь под угрозой глушилки. А если вспомнить о его потливости, то можно понять, почему от него воняло, как от свиньи. Кожа его была землистого цвета. От одной мысли о нем Милош чувствовал легкое подташнивание; одно лишь его присутствие вызывало неприятные спазмы в желудке.
Вдобавок, глаза его светились желтым светом хитрости, вызывавшим у Милоша неприятное чувство обнаженности, словно допрашивали его самого.
Ангус был хитрым и ловким; таким же неуловимым, как Хаос. Работать с подобными людьми просто опасно. Они способны лгать так, чтобы своей ложью подтверждать иллюзии дознавателя. Из задаваемых им вопросов выуживают максимум информации, гораздо больше, чем дают взамен – как в случае с Ангусом – и используют эту информацию, чтобы довести свою ложь до совершенства; работая на уничтожение проводящего дознание, даже когда не за что было зацепиться и над ними самими трудились эксперты, чтобы склонить к сотрудничеству. Но когда они полностью ослабевали, то становились невероятно злобными.
Ангус заставлял заместителя начальника чувствовать, что допрашивают именно его, что пытаются раскрыть именно его, Милоша, тайны; именно его подвергают допросам с пристрастием.
Словно этого всего было недостаточно, Милошу каждый день приходилось преодолевать в себе неприятное чувство, что само следствие является потенциально взрывоопасным. Ангус Фермопил был рудничным пиратом. Следовательно, у него были покупатели. Он приобрел свое судно, «Смертельную красотку», за счет нелегальных, хотя и недоказанных источников доходов; он использовал ее в нелегальных целях. Таким образом, он имел доступ к гаваням контрабандистов. Некоторые из используемых им технологий попахивали технологией пришельцев и его записи были слишком чистыми, хотя все они хранились в инфоядре. Все эти обстоятельства, все заключения подталкивали мысль в единственном направлении.
В направлении запретного космоса.
Ангус Фермопил занимался делами, которые прямо или косвенно могли нарушить баланс власти, установившийся в обширной империи Объединенных Добывающих Компаний. Эти тайны могли нанести удар по безопасности всех Станций; может быть, даже угрожать безопасности Земли.
Милош Тавернье не был уверен, что хочет вытащить эти тайны на свет божий. Честно говоря, по мере прошествия времени он все больше и больше убеждался, что для него будет лучше, если тайны останутся тайнами. Молчание Ангуса приводило людей, на которых работал Милош, в ярость; но если тайны будут открыты, это вызовет ярость других. И люди, недовольные молчанием Ангуса, были значительно менее опасны.
С другой стороны, каждое мгновение, проведенное им с Ангусом Фермопилом, фиксировалось. Допросы регулярно просматривались на Станции. Копии записей регулярно отправлялись в ПОДК. Заместитель начальника службы безопасности Станции не мог относиться к своей работе спустя рукава и надеяться, что все сойдет ему с рук.
Неудивительно, что ему не удавалось бросить курить ник. Эта его привычка у других вызывала отвращение к нему – но сам он не мог бросить. Иногда ему казалось, что это единственное, что помогает его нервам пережить стресс.
К счастью, Ангус Фермопил отказывался сотрудничать со следствием.
Он встречал все вопросы молча, с нескрываемой враждебностью. Глушилки мучили его так, что он едва не выблевывал кишки, и вся камера воняла его желчью; но он продолжал молчать. Его непрерывно повергали пыткам голодом, жаждой и сенсорным подавлением. Единственный раз выдержка изменили ему и он сломался, когда Милош информировал его, что «Смертельную красотку» разобрали на металлолом и запасные части. Но он лишь завыл, словно дикий зверь, и постарался разгромить комнату для допросов; но ничего не сказал.
