Близилась заря, и звезды тускнели. Принц Бифальт с отрядом, в котором служил, стоял на крутом откосе над долиной, где ожидалось сражение. Воины остановились там, чтобы получить окончательные распоряжения от капитана. Несколько лет назад в отряде немного тяготились присутствием принца, но сейчас он уже стал бывалым воином – одним из них. Пользуясь передышкой, воины сидели на корточках или прямо на земле недалеко от расположения остальных верховых отрядов Беллегера и сменных лошадей на привязи. Элгарт перебрасывал из руки в руку камешек, словно изучая траекторию его полета. Кламат растирал между ладонями землю, пытаясь избавиться от пота. Камуишу, объездчику отряда, взявшему на себя роль балагура, ничего не приходило на ум, и он молчал. В холодном ночном воздухе вокруг голов теснившихся друг к другу воинов, словно тончайшие ореолы, вился пар от теплого дыхания.
Затачивая саблю, принц размышлял о полученном ими задании. Отряд занимал важное место в стратегии Беллегера, на нем сосредоточились надежды на выживание всей страны. Победив сейчас, они получат шанс выиграть войну. Да, отряд устремится в атаку вместе со всей королевской армией, врубаясь в ряды амиканцев. Только цель у отряда совсем не та же, что у прочих. Воинов туда отбирали секретно, секретно тренировали, секретно снабжали оружием, всего в нем служил двадцать один человек, считая капитана и принца, старшего сына короля Аббатора. Когда начнется сражение, они поймут, были ли их усилия последним упованием отчаявшегося или же первым проблеском надежды.
Принц Бифальт решил целиком посвятить себя борьбе за эту надежду. Мысль эта наполняла его восторженной яростью. Он потерял уже слишком много боевых товарищей, слишком много друзей, видел слишком много страданий. Беллегер пришел в запустение. Горе его отца и его собственная боль от того, что сталось с жителями королевства, – эта ноша не переставая давила на плечи принца. Он хотел положить этому конец. И конец наступит – в виде победы или в виде полного уничтожения. Беллегер и Амика находились в состоянии войны уже так долго, что даже деды нынешних воинов забыли те времена, когда два королевства жили в мире. Сейчас подданные Амики и Беллегера встречались только тогда, когда их армии становились достаточно сильными, чтобы учинить новую резню. Жители Беллегера называли такие сражения «пеклом». Как их называли амиканцы, не знал никто. Ниже лагеря Беллегера, вдоль дальнего берега долины, ждали битвы вражеские всадники. Они были во всеоружии, как и всадники Беллегера. Без сомнения, маги Амики уже отыскали на поле боя укромные места, откуда, находясь в безопасности, они будут следить за ходом сражения и убивать. Конечно, и магистры Беллегера сделали то же. Впрочем, битва не начнется до тех пор, пока не рассветет и дневной свет окончательно не разгонит сумерки, пока воины с обеих сторон и их драгоценные теурги не смогут ясно видеть место битвы. Сейчас принц Бифальт и его товарищи ничем не были заняты, они просто ждали, когда капитан Суалиш вернется со своей встречи с верховными королевскими командующими, и ждали рассвета.
Большинство не двигалось, сберегая силы. Некоторые старались занять чем-нибудь руки. Остальные едва шевелились: Камуиш и Новел, Элгарт и Грет, даже Кламат. А вот Флиска просто-таки корежило от нетерпения, но принца это не удивляло. Флиск был самым молодым среди солдат, он еще не участвовал в сражениях, и сегодня ему впервые предстояло погрузиться в это пекло. Его взяли в отряд за быстроту и точность, закрыв глаза на отсутствие опыта. И хотя товарищи и капитан подготовили Флиска насколько смогли, он еще не понимал по-настоящему, каково это – оказаться под дождем стрел, среди бушующих клинков, завывающих амиканцев и рева магии. Принц Бифальт знал о Флиске. Все ветераны знали. Поэтому-то они и терпели постоянные вопросы новичка. На него не прикрикнули и не одарили презрительной усмешкой, когда в темноте он снова спросил о том, о чем не раз спрашивал раньше и на что уже много раз получал ответы: «Сколько сражений ты видел?»
Тот, кому предназначался вопрос, переадресовал его принцу, как сыну короля.
– Два, – резко ответил принц. Шрамы подтверждали его слова.
– Три, – сказал Джек, один из двух всадников, что скоро поскачут плечом к плечу с королевским сыном. Вторым будет Грет, но он никогда не говорил, даже если его спрашивали напрямик.
– Капитан Суалиш, – проскрежетал Элгарт, – утверждает, что прошел пять. – Элгарт был главным циником в отряде и сомневался во всем, кроме очевидного: проворства и храбрости. Амиканский меч оставил на его лице след от границы волос до нижней челюсти, но Элгарт после этого успел убить еще двоих, прежде чем подоспела помощь.
– Ты веришь ему? – Флиск осекся.
Но внезапно, прежде чем Элгарт успел ответить, встрял Бартин:
– Семь. Я семь раз прошел через пекло. – Тут его тон смягчился: – Если б я был уверен, что жена избавит меня от восьмого, я б, право, женился!
Он шутил. Бартин, старейший из ветеранов, был закоренелым женоненавистником. То есть сказать, что он не притронулся бы к женщине ради спасения собственной жизни, было бы преуменьшением. Он не притронулся бы к женщине даже ради спасения жизни своих товарищей. Поговаривали, что в детстве его немилосердно избивала матушка, и по большей части безо всякой на то причины.
Камуиш, как полагается, хохотнул, и к нему присоединилось еще несколько воинов. Впрочем, им было совсем не до смеха.
Поерзав еще немного, Флиск выдавил из себя:
– Семь? Семь раз в пекле? А сколько их всего-то было?
Еще один знакомый вопрос. Флиск знал на него ответ, как и все остальные. Но чтобы успокоить новичка, а может, и просто для того, чтобы заполнить чем-то тишину, Новел ответил:
– Мой отец пережил три.
Новел вправлял кости и сшивал раны; виденные им моря хлещущей крови и кучи раздробленных костей научили его мягкости и доброте.
– А вот четвертое – нет.
Его тон заставил содрогнуться.
– Когда его призвали, война шла уже давно.
На фоне неба, приобретавшего жемчужный оттенок, было видно, как силуэт Флиска кивнул. Вскоре юноша отважился еще на один вопрос:
– Говорят, мы всегда сражались с амиканцами. Но никто не рассказывает почему. Ради чего все это?
– Нам? – пробурчал Элгарт. – Ради выживания. Амике? Кто их знает?
