Предзакатное солнце оранжево-розовыми всполохами отражалось в окнах домов, витринах магазинов и кафе. Город, уставший от июньского зноя и рутины трудовых будней, погружался в вечернюю жизнь, шумную, расслабленную, немного бесшабашную и, вероятно, счастливую. Но это был чужой город, чужая жизнь и чужой мир.
– Катенька, прикройте окно, пожалуйста, – попросил Карл Генрихович, на мгновение отрываясь от своей газеты. – Что-то поддувать стало…
Я молча выполнила просьбу и таким же молчаливым кивком ответила на его благодарность. Потом обхватила себя руками за плечи и принялась кругами бродить по комнате. Платяной шкаф. Две кровати. Столик. Диван. Кресло. Телевизор. Мини-холодильник. И снова: диван, шкаф, стол…
Никто не бросал на меня раздраженные взгляды и не просил, чтобы я прекратила это бесцельное мельтешение. Каждый был погружен в свои мысли и пытался свыкнуться с незавидным положением, в котором мы оказались. Особенно тяжело приходилось Илье: он-то, в отличие от меня, впервые попал в другой мир. Рассказ Карла Генриховича о существовании параллельных вселенных потряс его не на шутку, и он долго отказывался поверить в его правдивость. И только когда в разговор вступила я, в двух словах описав ему свои недавние приключения, Илья сдался и согласился принять происходящее. Правда, с того момента непривычно замкнулся в себе и выглядел потерянным. Вот и сейчас делает вид, что смотрит телевизор, а на самом деле мыслями где-то далеко.
Проходя мимо зеркала, поймала свое отражение. Новый сарафан хоть и сидел неплохо, но я чувствовала себя в нем неуютно. Вспомнив, как он у меня появился, не смогла не улыбнуться…
…Еще в парке, куда нас выбросил амулет, Карл Генрихович заметил, что нам с Ильей не мешало бы первым делом сменить одежду: моя больничная пижама и его костюм врача слишком привлекали внимание и могли навлечь ненужные проблемы, например, с местными органами правопорядка. Другое дело, было непонятно, как это осуществить.
– Попробую кое-что проверить, – сказал тогда Карл Генрихович и на время покинул нас в беседке, скрытой от посторонних глаз густыми зарослями некого кустарника.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Илья, когда мы остались одни.
– Нормально, – я неуверенно улыбнулась.
– Просто пришлось столько пройти, пока нашли эту беседку…– пояснил он свое беспокойство. – С непривычки вам должно быть нелегко…
– Нет, все в порядке, – заверила я его. – Я хожу уже намного лучше. Признаться, даже не заметила всей дороги…
– Это хорошо…– кивнул куда-то в сторону Илья и замолк.
Этот наш короткий диалог был единственным за все прошедшие часы в новом мире. По правде говоря, такая отстраненность Ильи приводила меня в смятение. Да, признаю, сама еще совсем недавно думала, что пока не стоит торопить события, но сейчас… Сейчас, попав в очередную безумную передрягу, поняла, как он мне все-таки нужен. Хотелось обнять его, прижаться к плечу, поцеловать... Так, как делала это раньше.
Вот только существовало одно «но»: раньше я так делала с его двойниками. Этот же Илья, настоящий, по-прежнему оставался мне чужим.
Карл Генрихович вернулся быстро, с довольной улыбкой и тремя стаканчиками мороженого.
– Нам несказанно повезло, – заявил он, раздавая пломбир. – В такую удачу даже трудно поверить! У них тут те же деньги, что и в нашем мире, представляете?..
– Вы уверены? – переспросила я с некоторым недоверием: в двух последних мирах, где мне удалось побывать, денежные знаки были несколько иными, чем наши.
– Иначе, как бы я смог купить мороженое? – резонно заметил старик.
– Вы правы, – усмехнулась я, распаковывая пломбир. – Спасибо… Но если все так, есть шанс, что этот мир почти идентичен нашему.
– Я бы не спешил с такими выводами, – отозвался Карл Генрихович, махом откусывая приличный кусок от вафельного стаканчика. – Против говорит уже тот факт, что на месте больницы, где мы с вами пребывали до перемещения, тут находится парк… Думаю, скоро обнаружатся и другие различия. А пока… Нужно посчитать, сколько у нас на руках денег. Илья, у вас что-нибудь есть?
– Да, – тот сразу засуетился, извлекая из кармана портмоне. – Тоже удачная случайность, что он у меня с собой… Обычно оставляю кошелек в ординаторской, а тут планировал забежать в буфет... Правда, наличности не так много… Три…– он принялся считать купюры. – Нет, три с половиной тысячи… Остальное на карте.
– Ну, – улыбнулся Карл Генрихович, – полагаю, банковская карта нам здесь не поможет. У вас, Катя, я так понимаю, ничего нет?..
– К сожалению, – я развела руками.
– Значит, что мы имеем? Три с половиной у Ильи и десять моих. Итого тринадцать с половиной, – задумчиво протянул старик. – На них нужно купить вам двоим мало-мальскую одежду и найти где переночевать…
– Негусто, – Илья со вздохом закрыл портмоне.
– Задача не из легких, но мы справимся, – оптимизму Карла Генриховича можно было позавидовать. – Кстати, пока я ходил на разведку, видел тут неподалеку небольшой рынок, с одеждой в том числе… Так что, молодые люди, снова вас оставлю, пойду прикуплю вам что-нибудь…
Провожая взглядом его клетчатый пиджак и забавный берет, я с опаской думала о том, какую одежду он сможет выбрать для нас с Ильей.
– Я отойду, чтобы не дымить на вас, – у Ильи тем временем откуда-то появилась пачка сигарет, и он поспешно вышел из беседки.
Почему-то мне показалось, что он сделал это специально, чтобы не оставаться со мной наедине. В сердце что-то неприятно ковырнуло, провоцируя всплеск обиды. Но я мысленным пинком отогнала от себя столь неуместное в данной ситуации чувство. Вместо этого забралась с ногами на узенькую лавочку и, подтянув коленки к груди, стала украдкой наблюдать за Ильей. Я уже давно поняла, что больше всего он оказался похож на первого Илью. Того самого, который сбил меня с ног на своем скейте, а потом искупал свою вину в кондитерской... На того, с кем я провела сумасшедший вечер в парке аттракционов и целовалась на колесе обозрения… И благодаря которому я избавилась от болезненной любви к Саше.
Безусловно, Илья – это Илья в любом мире, но все же небольшие, пусть и незначимые отличия между его двойниками были. Например, в зависимости от моды того или иного мира, несколько разнились стрижки и стиль одежды. Илья из монархического мира вообще не курил, а в последней параллели, наоборот, дымил как паровоз. Даже манера говорить и шутить чуть-чуть, но все же у них всех отличалась. Так вот, если объединить все эти схожести-различия, то Илья, который сейчас находился рядом со мной, был ближе всего к своему двойнику из первого мира...
На этот раз Карл Генрихович отсутствовал чуть дольше, однако возвратившись, выглядел еще довольней прежнего. Но главное, на его макушке вместо привычного берета красовалась соломенная шляпа.
