Я никогда не знала своего отца. Моя мама не была замужем, и сколько я себя помню, мы с ней всегда жили вдвоем. Конечно, время от времени в ее жизни появлялись мужчины – мама очень красивая женщина – но, то ли ей просто не везло, то ли вечно мешали какие-нибудь обстоятельства, итогом любых отношений неизменно оказывалось одиночество. Об отце я никогда не спрашивала, только один раз, в раннем детстве. Никакого четкого ответа я не получила, но каким-то образом поняла, что эту тему лучше обходить стороной, что впоследствии и делала. Впрочем, с течением времени этот вопрос как-то сам собой почти перестал меня занимать, и лишь изредка бес любопытства, сидящий внутри, поднимал голову. Например, однажды, в день моего рождения, когда мне исполнилось четырнадцать лет, одна из маминых подруг, тетя Люба, взглянув на меня, наряженную и завитую, как кукла, невзначай произнесла «Бог мой, как такая красавица и умница могла произойти от такого… Хотя следует признать, что он очень умен, в чем-в чем, а в уме ему не откажешь!»… Но тут же под столом произошло некое шевеление, созданное толчком маминой ноги в ногу тети Любы, и беседа плавно перешла на другую тему.
С тех пор прошло почти одиннадцать лет. Разговор об отце в моем присутствии больше не заводился, сам он ничем не давал о себе знать, и бес любопытства благополучно уснул. За это время я успешно окончила школу, потом институт, устроилась на работу в редакцию одной второсортной газеты и жила обычной жизнью современной молодой девушки. Впрочем, три года назад случилось еще одно важное событие. Маме наконец-то несказанно повезло. Подруги уговорили ее съездить отдохнуть в Испанию. Из Испании мама вернулась какая-то не такая, задумчивая и очень сентиментальная. Вскоре выяснилось, что на концерте в Барселоне она познакомилась с неким испанцем, потом стали раздаваться какие-то звонки, происходить долгие телефонные переговоры, курортный роман, вопреки ожиданиям, перерос в очень серьёзные отношения, и вот уже два года мама живет на берегу Средиземного моря, замужем за знойным синьором Хоакином Родригесом, владельцем двух баров и одного отеля.
В нашей маленькой квартирке на окраине города я осталась одна.
Поначалу я очень тосковала, было непривычно возвращаться в пустой дом, оставшийся без маминой ауры, без запаха ее духов, без ее живого смеха, без ее вещей, занимавших почти весь шкаф, в котором после ее отъезда остались висеть только мои одинокие джинсы. Но потом жизнь постепенно вошла в свою колею, дом снова обрел потерянный на время уют, и сейчас я думаю, что все сложилось как нельзя лучше.
Сегодня я задержалась на работе допоздна: надо было срочно закончить статью. По стеклам окон колотил бешеный ливень. Обычно в дождь пишется легче, но, когда стрелки огромных часов на стене перевалили за девять, я решила, что статью допишу дома, и, повеселев от этого решения, выпив крепкого чаю, вышла из редакции в половине десятого и, проскользнув под проливным дождем в припозднившийся троллейбус, поехала домой.
Когда я подходила к дому, улица была темна и пустынна. Конечно, кому захочется шататься по городу в такую погоду, когда ливень хлещет по асфальту, высекая из него искры?
Держа под мышкой зонт, роясь в сумке в поисках ключей и проклиная всё на свете, я почувствовала какой-то терпкий пряный аромат. Не успев подумать, чем это так необычно пахнет, я ощутила, что аромат усилился, и услышала сзади приятный баритон:
– Ну наконец-то, фройлейн Марта! Долго же заставляете себя ждать!
Обернувшись, я увидела высокого брюнета с легкой проседью, в длинном черном плаще. От неожиданности я замерла и перестала рыться в сумке. Брюнет мягко поторопил меня:
– Открывайте, открывайте, фройлейн Марта, я жду вас уже более двух часов, а в моем возрасте противопоказана сырая и промозглая погода.
Отыскав, наконец, ключи, я открыла дверь подъезда и стала подниматься по лестнице. Брюнет же подошел к дверце лифта, на мгновение обернулся, произнес:
– С вашего позволения! – и скрылся внутри.
Я чуть притормозила в недоумении.
Кто это такой? Незнакомый мужчина идет ко мне домой на ночь глядя… как странно он меня назвал – фройлейн Марта… А может, он все-таки не ко мне?
Но нет, он стоял на площадке, терпеливо меня ожидая.
– Я смотрю, вы по старинке ходите пешком, хотя давным-давно существуют лифты? – пригласил он меня вступить в беседу.
Я испытующе посмотрела на него.
– Целый день сидела на одном месте, да и после работы, как видите, прогуляться не удалось…
Зачем я перед ним отчитываюсь?
– В вашем новом доме, фройлейн Марта, по лестнице не находишься… Хотя вы еще так молоды… Ну, что же вы держите меня на пороге? Давайте же войдем в квартиру!
– Перед тем как войти в квартиру я бы хотела узнать, кто вы и в чем состоит цель вашего визита, – я постаралась изъясниться в его стиле.
Честно говоря, не самое подходящее время для непрошеных гостей.
Вообще-то, обычно в этот час я валяюсь в ванне с журналом…
– Позвольте представиться: Павел Иванович Корсаков. – С этими словами он взял мою руку и приложил ее к губам.
Его рука была холодна, словно в ее жилах не текла кровь.
Содрогнувшись от внезапного необъяснимого ужаса, я чуть ли не силой вырвала руку назад.
– …личный адвокат вашего отца.
– Моего отца? У меня нет отца! – уверенно заявила я.
– Марта Вильгельмовна, у каждого человека есть отец. Ну, или когда-то был. Прошу вас, давайте продолжим беседу в квартире. Там я изложу вам суть своего дела, а вы зададите все интересующие вас вопросы.
В этот момент я взглянула ему в глаза, и взгляд мой словно провалился в темную бездну. На какое-то мгновение я как будто выключилась из реальности. Чтобы избавиться от наваждения, я резко встряхнула головой и… неожиданно обнаружила себя уже в коридоре собственной квартиры. В еще большем недоумении я сунула руку в сумку и на самом ее дне нащупала ключи.
Я попыталась сосредоточиться и вспомнить, когда это я успела открыть дверь и зачем-то снова положить ключи в сумку, но мысли непослушно разбегались в голове, стукаясь друг о друга, как шарики Спортлото.
– Марта Вильгельмовна, сделайте одолжение, не стойте в прихожей, пройдите в комнату, – раздался из гостиной голос Павла Ивановича. – Я уже все приготовил.
Двигаясь как сомнамбула, я прошла в нашу крошечную гостиную и увидела, что маленький столик, стоящий обычно в углу, перемещен на середину комнаты, рядом в кресле сидит Павел Иванович Корсаков, по-прежнему в плаще, а на столе возвышаются два фужера и очень красивая бутылка с зеленой жидкостью.
Перехватив мой взгляд, адвокат снисходительно улыбнулся:
– Не бойтесь, фройлейн Марта, это всего лишь абсент. Я приобрел его в ближайшем супермаркете. Вам не случалось употреблять абсент?