Первую книгу писать очень просто. Просто выкладываешь на бумагу все, что узнал за 30 лет изучения вопроса. А вторую? На ту же тему. Ты ведь уже написал в первой так много всего. Гораздо легче писать новый сценарий или новый роман, там другие герои, другие обстоятельства. Для этой книги я написала более 500 страниц. Я стирала их и писала снова. И вот, что я решила: я не знаю, как я буду ее писать, пусть меня ведут вперед от главы к главе Небеса.
Но я точно знаю, что здесь будет:
– размышления о том, как мы начинаем зависеть друг от друга, почему мы терпим абьюз, ради чего
– как обрести свободу и истинную любовь, практики, рецепты
– история одной длинной манипуляции – повесть «Роспись».
Я киношник, режиссер, поэтому будет параллельный монтаж. Немного текстовых американских горок.
Вероятно, что эта книга будет больше интересна женщинам, чем мужчинам. Но и мужчины найдут в ней что-то полезное для себя, ведь по сути мы все хотим:
– безусловной любви
– свободы
– защищенности
– контроля
– доверия
– разнообразия
– стабильности…
Чувствуете, какой противоречивый список. Как же быть с этим удивительным фактом, что мы постоянно хотим чего-то противоположного?
Сочувствие
Многие люди думают, что знают, что такое сочувствие, но на самом деле, все, на что они способны – это:
1. Похлопать по плечу и сказать «Ты сильная!», «Ты справишься!»
А потом они стараются быстрее убежать, чтобы не испытывать неприятного чувства бессилия. И человек опять остается один на один сидеть в своем тупике и не видеть из него выхода.
2. Начать приводить разные примеры, которые должны помочь человеку быстренько все исправить и снова быть веселым и позитивным.
3. Начать критиковать человека, говорить ему «Как ты мог!», «Я же тебе говорил!», «Да просто перестать за ней бегать!» (советов много, они все ни на что не годятся. Почему? Потому что у вас-то это не болит!
А иногда люди честно злятся и стараются еще и побольнее унизить, растоптать пострадавшего.
Почему они так делают? Потому что плохие? Не спорю, люди разные, не все добры к другим. Но даже добрые люди прежде всего хотят защитить себя от боли и беспомощности, которые мы отзеркаливаем своими зеркальными нейронами, когда общаемся с пострадавшим от жизни человеком.
Не знаю, как работают люди в госпиталях, как они умеют отключить свою эмпатию, не зеркалить болезнь, не умирать вместе с каждым умирающим.
Это большое мужество.
Дети инстинктивно убегают от необычных людей, проявляют агрессию, защищая свое здоровье эмоциональное и физическое. Они боятся отразить болезнь и перенять ее.
Но мы взрослые люди, должны поступать иначе.
Как правильно сочувствовать человеку, попавшему в стресс?
Во-первых, прекратите зеркалить несчастье. От этого никому не лучше. Удерживайте позитивное состояние. Ровное дыхание, расслабленное тело. Если пострадавший не хочет, чтобы к нему прикасались (это бывает, что касание действует, как ожог), не лезьте к нему с обнимашками. Если он непротив, подарите ему настоящее теплое прикосновение. Приведите к нему свою собаку, кошку. Эти звери иногда более желанны, чем объятия людей.
!!! Если он хочет.
Во-вторых, самое ужасное, что происходит с потерпевшим – то, что он не может вырваться из замкнутого круга. Вытащите его силком. Попросите у него помощи. Сыграйте так, что ему просто необходимо куда-то пойти с вами. Пусть это будет серьезно. если вы будете звать его развлекаться, он может впасть в еще большую депрессию. Запомните: людям дОроги их страдания! Их нельзя обесценивать. Но! В любом человеке есть какая-то черта, за которую можно его зацепить и сдвинуть с мертвой точки.
Используйте это: страсть к музыке, любимая еда, благородство и т.д. Так вы дадите импульс, это будет настоящей помощью.
Ни в коем случае не пытайтесь решить проблему вместо пострадавшего. Можно оказать какую-то помощь, важно, чтобы она была помощью, а не замещением вами его судьбы. Ответственность за страдание лежит на пострадавшем. И только он сам может это изменить. Принять решение, как и куда дальше идти, может только сам пострадавший. Не пытайтесь принять решение вместо него. Как только вы решаете за него, так вы становитесь ответственным за все последующие неудачи. Это – раз. И второе: то, что помогло вам, не факт, что поможет другому.
(история одной манипуляции)
В 2011 году в феврале в Александрии уже началась исламская революция. Но путевки оплачены, а значит надо лететь.
Легкая тревога чувствовалась в горячем ветре, что качал пальмы. Близость революции делала людей немного взволнованными, но это не мешало нам ходить по оставшимся редким кафе, купаться в Красном море и наслаждаться веселой музыкой. Местные как-то были добрее к туристам, туристы добрее к местным. Множество заповедных мест открылось, благодаря этой ситуации.
Мы ознакомились с Анной еще в аэропорту по прилете. Я была одна, и она тоже. Мы быстро сошлись, тем более, мы в один отель.
Свой рассказ Анна начала, когда мы вечером после ужина решили посидеть на балконе с прохладительными напитками. Надо сказать, что алкоголь совершенно не идет в тех местах. По крайней мере, у меня.
– А хочешь? – сказала Анна. – Я тебе кое-что расскажу?
– Конечно, – ответила я. – Я люблю новые истории.
И она начала свой рассказ.
***
– Я приехала в Москву, чтобы сделать карьеру галерейного художника. И мне сразу повезло – меня сразу приняли в хорошую галерею, где привезенная мной моя провинциальная коллекция быстро разошлась. Но я мечтала о чем-то большем и начала искать свой стиль. Я тогда была очень открытой и искренней. И думала, что мне всегда будет так везти.
Однако, счастье было недолгим – мой галерист разбился на машине. И се сломалась: я стала никому не нужна. Скиталась по съемным углам, меня обманывали, обворовывали… В общем, я начала узнавать правду жизни. Я очень устала от всего этого: от соседей алкашей в коммуналке, от гостей, которые использовали мою комнату как питейное заведение. Мне надоела свобода и отчаяние. Но никому вокруг меня не было до меня дела. И, тем не менее, я упорно работала над новой коллекцией. Я даже начала переговоры с одной неплохой галереей, со мной уже хотели заключить контракт, но…
Наступил август 1998 года.
Все началось снова: случайные заработки, отсутствие работы, голодные недели. Конечно же, алкоголь. Меня спрашивали потом, почему я не позвонила матери или отцу, не попросила у них помощи? Но.. в моей семье было так принято, что я должна была решать свои проблемы сама.
В тот день, после нескольких недель отчаяния мне стало вдруг необыкновенно легко, я вышла пройтись по улице и подумать, что я еще могу сделать и встретила старого приятеля-художника. Он позвал меня к себе на выставку. После открытия мы пошли к нему в гости большой компанией, и там я познакомилась с Гариком. Гарик был очень веселый, его все слушали, раскрыв рот, но у меня было к нему странное чувство. Я четко понимала, что он – плохой человек.
