(Пьеса в четырёх действиях)
Действующие лица:
В е р а А н д р е е в н а, хозяйка дачи, стройная брюнетка 50 лет, директор фирмы.
Т а т ь я н а, соседка по даче, спортивного телосложения, с гривой вьющихся рыжих волос, 45 лет, учительница.
М и х а и л, высокий, стройный мужчина 55 лет. Носит длинные волосы, усы и бороду. Чувствуется военная выправка, художник.
Ж а н н а, подруга Веры Андреевны, красивая голубоглазая женщина, ровесница Веры Андреевны, врач.
Г л е б, сын Веры Андреевны, высокий, худой, с тонкими чертами лица, 30 лет, скрипач.
Ж а к л и н, девушка Глеба, высокая, стройная, красивая брюнетка, 18 лет, студентка.
Б е с т у ж е в, друг Веры Андреевны, среднего роста, спортивного телосложения, седой, с короткой стрижкой, 60 лет, работающий пенсионер.
Н и н а, подруга Веры, полная высокая блондинка, 35 лет, работница ЖЭКа.
Г о ш а, возлюбленный Нины, черноглазый, черноволосый, широкоплечий, 30 лет, рабочий.
С е р г е й, бывший хозяин дачи, полный, среднего роста, окладистая борода, длинный волосы убраны на затылке в хвостик, 45 лет, бывший лётчик.
Л е н а, гражданская жена Сергея, миниатюрная блондинка, 47 лет, менеджер в турфирме.
С а р х а т, смуглый, очень худой, таджик, 35 лет, строитель.
М а к с у т, родной брат Сархата, 25 лет, строитель.
Действие происходит на даче Веры Андреевны и Глеба.
Действие I
Ранняя осень. Послеобеденное время. Пасмурно. На сцене виден двухэтажный кирпичный дом в разрезе. Чёрные от грязи стены, гнилой дощатый пол, на втором этаже одна комната с низким потолком. Из трубы идёт дым. Запущенный участок. Ржавый металлический полуразрушенный забор вокруг дачного участка. Ворота не закрываются. Калитка висит на одной петле. Всюду мусор, погибшие деревья, возле дома стоит самодельный мангал, сделанный из кирпича, и стол, накрытый для приёма гостей. Возле стола – лавочка. В углу участка при входе виден кирпичный гараж. В центре участка три огромные ели.
Жанна раскладывает столовые приборы. На Жанне короткие, чуть ниже колен, брюки и яркий в полоску толстый свитер. Из дома выходит Вера с подносом. Ставит его на край стола. На ней длинная джинсовая юбка, белый свитер и меховой жилет.
Жанна (оглядывая пристально стол): – Вера, ну, может, хватит. Скоро гости приедут. И так стол ломится. А Глеб звонил? Он приедет?
Вера (грустно): – Обещал. Давно не виделись. Общаемся только по телефону. И то, не больше минуты. Некогда ему. Концерты… Гастроли… (Пауза). Надеюсь, теперь будем чаще видеться. На даче. Здесь такой воздух! Так дышится. Видишь дачу напротив? Все приезжают. И дети, и внуки. Детский смех, веселье. Настоящая семья. Я ещё с ними не успела познакомиться, но уже им симпатизирую. (Пауза). А я всегда одна. Может и у нас с Глебом отношения наладятся. Знаешь, я постоянно чувствую себя виноватой перед ним.
Жанна (Присаживается на лавочку, достаёт из кармана пудреницу, смотрит в зеркальце, поправляет причёску): – Господи, да за что? Ты прекрасная мать. Вон, мой Сашка, вообще не собирается из Америки возвращаться. Сбежал от меня (Смеётся) сразу после института. Десять лет уж прошло. А твой Глеб и звонит, и приходит. Дорогая, дети должны знать, что у них 16-й номер в семье, а не первый. Вечно ты переживаешь по пустякам.
Вера (Опускается рядом на лавочку. Тяжело вздыхает): – Какие же это пустяки, Жанна? Мне кажется, он до сих пор не может мне простить, что я на три года оставила его с бабушкой. Мало того, что без отца рос, так ещё и это. А ты говоришь – пустяки. Он только один раз сказал мне, что я его бросила, а я до сих пор помню. Боль в его глазах помню. Так и сказал: «Мне 15 лет, а тебя рядом нет. И кто должен был меня воспитывать? Хорошо, что рядом отличные люди оказались. Подсказали, как жить». Никогда не забуду. С тех пор и пытаюсь загладить свою вину. И такая стена стоит между нами… Не могу пробиться.
Жанна (Достаёт из кармана помаду и подкрашивает губы): – Ну, отцов у нас пол страны не имеет. А те, которые есть… Мой муж, например… Всю жизнь в час ночи приходит… Говорит, такая у него работа… вечно на работе… или ещё где… И кого в этом винить? Себя? Жизнь? Или мужчин всем не хватает? (Кладёт в карман пудреницу и помаду, наливает из графина в бокал вино, вдыхает аромат, делает один глоток). Не понимаю. А вот почему ты три года в Греции жила и что ты там делала, ты мне так и не рассказала, дорогая подруга. Ты же на один месяц собиралась, разве не так?
Вера (Закуривает сигарету): – На три месяца. На такой срок тогда визу давали. Греческий хотела выучить и вернуться. Жизнь хотела изменить. Кардинально изменить. Надоело быть конструктором. Скучно. Не моё это. Думала – вернусь и буду переводчицей. Намного интересней, чем засыпать за кульманом. Знаешь, в 35 лет ещё можно что-то изменить. Есть надежда. Только выехала я 17 августа 91 – го года. Через двое суток прибыли в Белград.
Жанна: – Это во время путча? А почему на поезде, а не на самолёте?
Вера: – Мир хотелось посмотреть. Нас ведь только-только выпускать начали. После того, как границу пересекли, даже природа оказалась другой. Всё ухожено, чисто, красиво. Картинно как-то. Не натурально. Наша природа буйная, непокорная. Настоящая. А города? Много городов посмотрела. Белград такой красивый…
Жанна: – Да, был когда-то.
Вера: – У нас два часа было Белград посмотреть. А когда вернулась в вагон, тут и услышала, что в нашей стране переворот. Шёпотом кто-то сказал.
Жанна: – Да, Ельцин к власти пришёл. 19 августа это было. Надо же, 15 лет уже прошло.
Вера: – На всю жизнь запомнила этот момент. До отхода поезда 15 минут, а я не знаю, что делать. Возвращаться в Москву или ехать дальше. Стала искать телефон-автомат, чтобы сыну позвонить, узнать, как они там с мамой, что в стране происходит. Вдруг это всего лишь слухи. Как сумасшедшая по перрону бегала. Языка не знаю. Жестами объясняла, что мне нужно. Нашла. Позвонила. А Глеб так спокойно и говорит: – «Да всё у нас нормально. Тихо и спокойно. Ты за меня не волнуйся, я на баррикады не пойду. Их просто нет. Да и маленький я ещё. Езжай в Грецию. Ты же компьютер обещала привезти. Забыла?». Успокоил меня. Я и поверила.
Жанна: – Да, тогда о компьютерах мечтали все. А сейчас… человечество потеряно для общения. Все только в телефон и смотрят. И что они там ищут?
Вера: – Более интересную жизнь пытаются найти. Как те греки, с которыми я в поезде ехала.
Жанна: -Ты о понтийцах говоришь?
Вера: – Да, о них. Целыми семьями уезжали из нашей страны. А сколько везли всего! Постельное бельё, посуду, столовые приборы. Тоннами вывозили.
Жанна: – Так в Греции же всё есть?
Вера: – Есть, но дорого, а у нас – копейки. А мы ценили эти товары? Нет, конечно. Всё на запад смотрели. А качество у нас отличное. Натуральный хлопок – это дорогое удовольствие не только для греков. Для всей Европы. Толпы местных греков шли на рынок покупать наш, советский товар. Ну, а понтийцы, на вырученные деньги, дома себе понастроили. Да ещё какие дома! Так что я стала свидетелем исторического события в Греции.
