Дмитрий Мордас - «Зайчик» и другие рассказы

© Мордас Д., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

– Ешь скорее, остынет!

Антон черпнул каши и с завистью глянул на Олю. Та уже позавтракала и теперь хрустела печеньем так, что крошки летели через весь стол.

Осилив еще пару ложек, Антон перевел взгляд на окно. Там, среди морозных узоров на стекле, ясно различалась мохнатая лисья голова.

– Оль, гляди, лиса!

– Где? – Оля вскочила со стула и подбежала к окну.

– Да не на улице! Смотри: вот нос! Вот…

– Ну-ка доедай! – сказала мама, оторвавшись от журнала.

– Да, да… сейчас.

– Ничего не вижу, – протянула Оля.

– Доедай, совсем немного осталось!

Антон послушно набрал каши и с полным ртом кивнул на лису.

– И совсем не похоже!

Мальчик издал звук, который должен был означать: «Похоже!»

– Не-а.

– Похоже!

– Антон! – Мама отложила журнал и сердито смотрела то на Олю, то на Антона.

Чуть позже, расправившись с кашей, он снова попытался отыскать лису, но та пропала, ушла. Теперь на стекле остались лишь узоры, похожие на вытянутые листья крапивы.

– А у меня на окне сова! – сказала Оля.

– Опять ты со своей совой! – Отец вошел на кухню и стал выдвигать ящики шкафа. – Милая, ты ключи от машины не видела?

– Правда-правда! Сова! Ты же вчера мне верил!

– Я их в корзину положила, возле телефона. Потеряешь ведь…

– Спасибо! И не было там никакой совы.

– Была. Глазюки – во! – Оля изобразила пальцами нечто размером с яблоко. – И светятся!

– Ну даже если и вправду сова. Чего она тебе сделает?

– Не знаю.

Оля надула губы, ушла, топоча по ступенькам, и включила на видике «Русалочку» на всю громкость.

С тех пор как ей впервые привиделась сова, она спала только с родителями, и ни хитростью, ни уговорами не удавалось заставить ее лечь в новой комнате. Антон тоже плохо спал. Ворочался, непривычный к огромному деревянному дому, к его скрипам, и все думал о том, что скоро нужно будет идти в школу. Он ни разу еще не бывал новеньким, но подозревал, что ничего хорошего его не ждет. Особенно если принять во внимание его очки с толстенными стеклами.

А прошлой ночью случилась странная вещь. Он услышал музыку. Где-то далеко, на самой границе восприятия, звучала флейта.

Антон поднялся с кровати и выглянул в окно. Под ярким светом луны хорошо видна была черная опушка леса и белое, укрытое снегом поле, отделявшее от нее дом.

Антону вспомнились истории о волках, играющих под луной. Но это были не волки. Они вставали на ноги, они брались за руки и кружились, вздымая снежные вихри, исчезали и появлялись вновь. Вдруг музыка стихла. Фигуры замерли и (Антон был в этом уверен) уставились на него.

Задернув шторы, он бросился в кровать, всю ночь потом ему чудилась какая-то возня под окном, слышалось хлопанье огромных крыльев и скрежет по подоконнику. Вот почему тем утром он не смеялся, как раньше, над Олей и этой ее «совой».

Он допил чай и хотел уже подняться в зал, к сестре. Смотреть «Русалочку», раз уж Оля первой добралась до видика, но в дверь позвонили.

Мама пошла открывать, а Антон выглянул в коридор. Он думал, что, может быть, это отец опять что-то забыл, но на пороге стояли двое милиционеров. Антон спрятался и, как ни вслушивался, не мог разобрать, о чем они говорят.

– Тоша! – позвала мама, и ему пришлось выйти в коридор. – Ты видел этого мальчика?

Милиционер протянул фотографию. На ней был запечатлен рыжий паренек лет восьми, на фоне ковра. На руках он держал полосатую кошку и широко улыбался.

– Нет!

– Ясно, – вздохнул милиционер и дал маме какую-то бумажку. – Если что – звоните.

– А что им нужно было? – спросил Антон, когда милиционеры ушли.

– Да мальчика искали. Говорят, в лесу заблудился.

Смотреть мультики Антону больше не хотелось; посидев немного в своей комнате, он надел куртку.

– Я пойду погуляю! – крикнул он.

– Только к лесу не подходи!

Антон обогнул пару раз дом, побросал снежки в забор, затем отпер скрипящую калитку на заднем дворе и вышел в поле, похожее на укутанное в снег озеро с застывшими белыми волнами.

Следов в поле не виднелось, так что те фигуры не могли быть не чем иным, как сном. Он прошел половину пути до леса и встал, по колено в снегу, примерно там, где видел вчера эти странные танцы.

Было тихо, и только ветер гонял по полю ледяную пыль. Щурясь от солнца, Антон заметил неподалеку что-то темное. Он подобрался ближе и увидел вязаную варежку.

– Во-ва! – донеслось из леса.

– Во-о-о-о-о-о – ва-а-а-а-а-а-а-а! – словно сами деревья звали кого-то.

Крик прокатился по полю и рассеялся вдали.

– Во-ва! – подхватил кто-то уже ближе.

Антон развернулся и побежал домой, набирая полные ботинки снега.

Вскоре настал день, которого Антон боялся больше всего. Школа. Он уже бывал там, когда они только переехали и мама водила его записываться, и позже, когда ему выдали учебники. Тогда были каникулы. Коридоры пустовали, и двухэтажное окруженное тополями здание казалось очень даже уютным. Но теперь, глядя на толпящихся у входа старшеклассников, Антон думал иначе.

Возле расписания висел черно-белый листок, распечатанный на принтере:

Его звали Вова Матюхин. Четвертый класс.

На зернистом отпечатке Вова был мертвецом с черными глазами и ртом.

Антон нашел нужный кабинет и принялся ждать. Дети потихоньку собирались, затем, когда двери открылись, шумно повалили внутрь. Среди всех выделялся рыжий толстяк с прыщавым красным лицом, до странности напоминавшим гранат. Когда какой-то паренек чуть замешкался в проходе, рыжий толкнул его:

– Давай топай, тормоз!

Антон дождался, когда все рассядутся по местам, набрал полную грудь воздуха, чтобы успокоить колотящееся сердце, и подошел к учительнице. Она оторвалась от журнала и посмотрела на него поверх очков:

– Новенький, что ли? Фамилия как?

– П-петров!

– Как-как? Громче говори!

– Петров!

Голос у него дрожал, но он ничего не мог с этим поделать.

– Точно не ошибся? – Учительница уткнулась носом в журнал. – В списках такого нет.

Теперь она всматривалась Антону в лицо, точно старалась уличить в обмане.

Антон опустил глаза и выдавил:

– Мне сказали, 204-й кабинет. Лилия Павловна. Пятый «Б».

– Странно, – сказала учительница. – Ладно, подожди. Я сейчас.

Оставшись один у доски, он чувствовал на себе внимание всего класса. Кто-то что-то шепнул, и по комнате прокатился тихий смешок.

– Доску вытри! – послышался голос.

И снова смех.

Антону не понадобилось поднимать глаза, чтобы понять, кто это.

– Ты че, не только слепой? Глухой еще? Доску вытри, говорю!

Антон залился краской и не знал, куда деваться. Наконец вернулась учительница:

– Куда же тебя посадить? Сядь-ка пока в конце с Семеном.

– Еще чего, – хмыкнул толстяк и поставил рюкзак на соседний стул, а Антону пришлось сесть еще дальше, за самую последнюю парту. Рядом с ним из-под стола торчали рулоны с какими-то плакатами.