Мари Милас - Зажигая звезды

Я вытираю слезы, которые не перестают стекать по моим щекам. Сегодня очередной день, когда мне не удалось оправдать ожидания отца. Папы. Я никогда не называю его отцом вслух. Только про себя и в плохие дни – такие, как сегодня. В другое время он всегда был папой, папочкой. Ведь в моей душе все еще теплится надежда на то, что когда-нибудь он будет мной гордиться.

Сегодня пришли результаты промежуточного итогового тестирования по математике – я набрала семьдесят шесть баллов из ста. Что, скажу я вам, вполне неплохо для человека, который не умеет складывать в уме двузначные числа и впадает в эпилептический припадок при слове «математика». Но папе на это абсолютно плевать. По его мнению, мое стабильное и счастливое будущее может обеспечить только поступление в Гарвард на направление «бизнес-администрирование».

Пять минут назад я прервала наш разговор и выключила телефон, потому что была не в состоянии вынести его очередную тираду о том, что мне нужно лучше стараться. Ведь вместо того, чтобы «танцевать в тряпке, которая еле прикрывает мой зад», мне стоит уделять больше времени подготовке к колледжу, потому что этих баллов недостаточно.

Недостаточно.

Это слово находится в списке моих триггеров, потому что меня всегда недостаточно для него. И он не забывает об этом напоминать.

До тренировки по балету остается пятнадцать минут – нужно успокоить нервы и перестать лить слезы, пока я не затопила весь первый этаж школы. Выходя из кабинки туалета, смотрю на себя в зеркало. Ужас. Мое лицо опухло, глаза покраснели, а нос… Господи, почему плачущие девушки в фильмах все равно остаются такими, будто только что сошли с обложки журнала? Я же выгляжу как алкоголичка со стажем, которая не планирует завершать свой увлекательный образ жизни.

Хвалю себя за то, что на мне нет макияжа, иначе сейчас бы все выглядело намного хуже. Я редко пользуюсь косметикой – она служит мне помощницей для создания сценического образа, но не более. Природа, либо же гены родителей, одарили меня неплохой внешностью: густые каштановые волосы, длинные черные ресницы, обрамляющие миндалевидные глаза зеленого цвета, темные брови, прямой нос и аккуратные черты лица. Я небольшого роста, но это скорее мое достоинство, чем недостаток, потому что благодаря ему мне удается с легкостью выполнять фуэте[1].

Подойдя к раковине, включаю воду и умываю лицо холодной водой – это немного помогает снять покраснение с глаз. Я чувствую, как прохладная вода успокаивает раздраженную кожу, а клубок напряжения постепенно распутывается. Вытерев лицо бумажным полотенцем, возвращаюсь взглядом к зеркалу.

Уже намного лучше. Волосы растрепаны, но это не критично. Мне приходится встать на носочки и отойти подальше, чтобы осмотреть свой внешний вид. Мой рост не позволяет сделать это вблизи, потому что зеркало висит слишком высоко, по крайней мере для меня.

Я делаю вдох и выдох, повторяя про себя фразу, которая является моим спасательным кругом: «То, что ты можешь принимать спокойно, больше не управляет тобой»[2]. Поклоняющаяся Конфуцию бабушка цитировала его все мое детство, но именно эти слова откликнулись и поселились в моей душе в надежде на то, что когда-нибудь он больше не будет мной управлять.

Успокоившись, стараюсь как можно скорее покинуть туалет и направиться в балетный класс, но не успеваю выйти за дверь, как врезаюсь в чье-то тело. Нет, не просто тело. Я точно знаю, кому оно принадлежит. Стоит мне уловить его запах, как мозг медленно, но верно перестает функционировать. Так всегда происходит, когда я оказываюсь рядом с ним. Он пахнет чистотой и свежестью, а точнее – хло'пком и ирисом. Да, мне пришлось провести определенные исследования, чтобы это выяснить.

Я медленно поднимаю глаза и, кажется, перестаю дышать. Черт, когда это уже закончится? В один прекрасный день у меня случится кислородное голодание из-за этого человека. Я смотрю в его ярко-голубые глаза – они напоминают мне сияние, которое обычно излучают галактики в космосе. Его русые волосы снова в беспорядке, губы плотно сжаты. Не то чтобы я этому удивлена: он никогда мне не улыбается и не ведет себя расслабленно или непринужденно в моем присутствии. На самом деле если быть объективной, то его выражение лица ни для кого не излучает доброту. Словно его жизненная цель – оттолкнуть от себя всех, кто умеет испытывать положительные эмоции.

Когда мы вместе, складывается такое ощущение, что он хочет отправить меня в ад, но если всмотреться в эти кристально голубые глаза, то в них никогда нет злобы, лишь пустота и боль.

Мои ладони крепко сжимают ткань его идеально выглаженной рубашки.

– Скучала, Бель?

Этот голос, пропитанный сарказмом, знаком мне с десяти лет.

Когда я хочу опустить руки, Леви опережает меня и, поморщившись, резко сбрасывает их, словно прикоснулся к грязи.

– Держись от меня подальше.

– Простите, ваше высочество. Или мне лучше называть тебя Чудовищем, если я Бель? – насмешливо спрашиваю я, стараясь скрыть в голосе дрожь. – Не обращайся ко мне так, придурок, и дай пройти! – выплевываю со злостью, которую на самом деле не ощущаю. Или ощущаю? Я уже ни в чем не уверена, когда дело касается этого человека.

Мы слишком долго играем в эту глупую игру, в которой хотим при каждом удобном случае уколоть друг друга. Просто чтобы было. Просто потому что понятия не имеем, как и почему наши улыбки померкли в один день девять лет назад.

Я пытаюсь – правда пытаюсь! – обойти это огромное тело, которое вросло в пол передо мной, словно дерево, которому уже лет двести, – с огромным стволом и корнями, о которые ты постоянно спотыкаешься. В такие моменты может показаться, что происходит падение с высоты: внутренности делают кульбит, но тебе все равно удается устоять на ногах. Так вот, Леви Кеннет – мое личное дерево, корни которого постоянно появляются у меня на пути. Он делает шаг в ту же сторону, что и я, опять преграждая мне путь.