За два дня до вручения дипломов /вместо пролога/
Рада задремала на полуслове. Яр упирался носом в пушистую макушку девушки. Её волосы щекотали его кожу, но он не двигался, боялся разбудить сокровище, сопящее на его плече. Его переполняла теплая солнечная нежность. Яр осознал только сегодня, что давно любит однокурсницу. И вот когда получит диплом, он обязательно расскажет ей об этом.
«Я. Люблю. Тебя». Всего три слова!
Но в них весь Космос!
До вручения дипломов в их высшем космо-лицее в городе-государстве Москва, построенном много сотен лет назад на энергетическом кольце, оставалось всего два дня.
Целых два дня! Вечность!
Приедут папа и мама, ректор будет зачитывать списки кадетов. Яр знал, что он первый среди всех по теории и по практике. Рада шла прямо за ним, дышала в затылок, но обогнать не могла. Девушка открыто восхищалась Яромиром Незабудко. Но они редко пересекались. Только сегодня, когда кадеты позволили себе расслабиться, устроив веселую вечеринку в кафе «Чайка», Яр впервые пошел с ними.
Они не могли наговориться с Радой. Столько важных вопросов пылало в их сознании. Куда их распределят? Какой корабль примет на борт отличников космо-лицея? Куда они полетят уже как взрослые настоящие астронавты? Как их примет чужая команда?
Вся жизнь была у их ног с миллиардами солнц и миров!
Но Рада, млеющая от внимания и нежности Яра, вдруг рассмеялась и спросила его:
– Яр, а ты можешь совершить ради меня подвиг? – Еще бы! – вырвалось у Яра помимо его воли.
– Тогда пошли! – Рада резко встала, схватила форменную куртку и резво направилась к выходу.
Яр поспешил за ней.
Подвиг был в духе их развеселой кадетской вечеринки.
– Я пройду в общагу, включу свет в нашей комнате, а ты лезь ко мне. Тут невысоко, всего-то третий этаж, – зашептала Рада в ухо перед женским общежитием космо-лицея, шекоча теплым дыханием щеку Яра.
Яр понимал, что рискует. Один минус в рейтинге, и он скатится вниз на несколько пунктов.
Но сияющие темные глаза Рады, нежный румянец и темные кудри подтолкнули его к безрассудству.
– Давай! Я следом буду, – широко улыбнулся он.
Она помахала ему из углового окна.
Он полез, находя щербины и выбоины почти автоматически, впиваясь острыми концами форменных ботинок в камень стены, фиксируя руки с помощью шипов на форменных браслетах. Горы Яр любил не меньше звезд, поэтому очень скоро уже сидел на подоконнике, с улыбкой глядя на сияющую Раду.
– Ты будешь вознагражден за свой беспримерный подвиг! – торжественно пообещала Рада, подставляя розовые губы и закрывая глаза.
Первый их поцелуй был нежен. Второй горяч. Третий сладок.
– Иди сюда, здесь нам будет удобнее, – Рада взяла Яра за руку и подвела к узкой койке.
Он смущенно осмотрел девичью, застеленную белым покрывалом постель.
– Яр, ты что подумал? Только поцелуемся еще раз и всё, – покраснела сильнее него Рада.
Они поцеловались еще «стопяцот» раз, как шутил Ромка Жуков, их однокурсник. Чуть не скатились с очень узкой койки.
Но и говорили! Говорили о будущем, строя мосты из радуг и созвездий.
И вдруг Рада уснула. И лежала теперь в невольных объятиях Яра, он боялся шевельнуться лишний раз, чтобы не разбудить и чтобы не упасть с этой пыточно узкой кровати.
Он коснулся губами её макушки и заулыбался, как дурачок. Надо было бы выключить свет, Яр тихонько прищелкнул пальцами и понял, что в комнате светло и без ламп.
Наступило утро.
Самое непростое утро в его жизни. Дальше всё было, как в страшном сне.
Дверь распахнулась, будто сама собой, на пороге стояли не соседки Рады, а отец Яра, он поманил кадета за собой.
Рада, которую Яр уложил в подушки, сонно зашевелилась, но не проснулась.
Отец провел сына в кабинет ректора.
Яр понял, что рейтинг его упал куда-то в самый низ списка, увидев мрачный взгляд смуглого седого ректора, тот был тоже из колонии на Марсе, как и семья Незабудко. Но редкие и скупые похвалы кадету Незабудко в устах ректора звучали для Яра музыкой сфер и не имели ничего общего с тем, что оба они были с Марса.
– Яромир, ты лучший кадет за несколько выпусков лицея, – начал ректор, едва они сели по его кивку в глубокие, но неудобные кресла.
– Сегодня ты уходишь в первую свою экспедицию с экипажем наемников, нам нужен верный человек в этих мутных слоях авантюристов и искателей приключений. Диплома ты не получишь. По легенде, поддержанной по моему прямому приказу Радой Азаровой, ты потерял свое место из-за проступка и минуса в рейтинге. На самом деле я вышлю твой Алмазный Диплом родителям. Жизнь под прикрытием непроста. Ты будешь помогать нам, Содружеству Славянских Звездных Городов, тебе будут идти чины и награды, но для всех ты останешься простым наемником, сколько бы ты ни сделал для своих, – ректор встал, будто не в силах сидеть, заглянул в глаза Яра и продолжал, – ты можешь сказать нам «нет», Яромир Незабудко. Твоя судьба в твоих руках. Если откажешься, ты станешь старшим помощником, капитаном, звездным волком космо-флота. Твое слово?
– Да, – грустно улыбнулся Яромир.
За десять земных лет, прошедших после этого разговора, он ни разу не видел Раду Азарову. И три слова жгли его сердце каждый условный день и каждую ночь, стремясь вырваться в Космос.
Но Яромиру Незабудко некому было их сказать.
