Она проснулась резко, как от удара под дых, сердце раненой птицей билось об грудную клетку. Темнота за окном была такой густой и вязкой, что стало понятно – будильник ещё не звонил. В предрассветной тишине, где-то за горизонтом уже начался день, который изменит всё. Несмотря на то, что Надя так ждала этих перемен, она понимала, что сегодня многое к чему она привыкла будет безвозвратно утеряно и новая волна страха поднялась из глубин её души. Может, а ну их на фиг, эти перемены? Пусть всё остаётся как было, скучно и патриархально, зато надёжно? Ну уж нет, за четыре года работы в риэлторском агентстве молодая девушка превратилась в «тётю Мотю», к которой в магазине уже обращались: женщина. Нет, нельзя отказываться от шанса ступить на борт корабля, отправляющегося в неведомое.
Сознавая эпохальность грядущей встречи, Надя постаралась успокоится, для этого она приняла горячий душ, высушила волосы феном, погладила свою любимую юбку в клетку, открыла новую упаковку колготок, через силу запихнула в себя бутерброд с сыром и запила его кофе с молоком. Теперь предстояло самое ответственное – нарисовать подобающее случаю лицо, в этом деле важно не переборщить, но и в тоже время не остаться незамеченной.
К своим двадцати двум годам, Надя уже научилась пользоваться косметикой настолько умело, насколько требовали приличия. Если в пятнадцать лет случались эксперименты, которые мама пресекала на корню, пару раз умывала дочь с мочалкой, утверждая что выходить на улицу в подобном виде неприемлемо, то на сегодняшний день, Зоя Сергеевна не всегда замечала следы изобразительного искусства на привлекательном лице дочери.
Но с годами у матери появились другие страхи, её серьёзно беспокоило, что её симпатичная, умная и хозяйственная дочь предпочитала книги встречам с парнями. Зоя Сергеевна жаловалась подругам, что стать молодой бабушкой ей не грозит, потому что её девочка предпочитает проводить время с одноклассницами, а многочленные ухажёры в лучшем случае получают шанс на единственное свидание, но после него, всё равно исчезают с горизонта. Самой своей близкой подруге Татьяне, под страшным секретом, Зоя Сергеевна призналась в своих сокровенных страхах, а вдруг с её девочкой что-то не так, может, она не любит мужчин? Для зрелых женщин, у которых всегда была только одна проблема: куда подевались нормальные мужики, разговоры о превратностях секса были экзотикой, всё равно что рассуждать о жизни бразильской знати, также далеко от реальности.
Сама Зоя Сергеевна родила Наденьку в свои двадцать три от мужа, который через шесть лет плавно перекочевал в другую ячейку общества, но тем не менее, она свято верила, что женщина должна жить в браке, это естественно, всё остальное требует коррекции. Именно по этой причине, мама дарила дочке косметику и откровенные наряды, иногда, даже слишком. На самом деле, Зоя Сергеевна и другими способами пыталась пробудить, как ей казалось, недостаточную сексуальность дочери, как она выражалась «открыть чакры». Ведь бывший младший научный сотрудник нефтехимического института, а ныне инструктор по китайской гимнастике цигун, она могла устроить своё чадо на любой семинар по йоге, тантре и прочим восточным чудесам. Но Надежда не пускала никого в свою личную жизнь, и матери приходилось лишь догадываться о тех страстях, которые наверняка бушевали в сердце дочери.
Зое Сергеевне, конечно, не нравилось что Надя, её Надюша, оставила работу в небольшой, но перспективной фирме занимающейся недвижимостью. И ради чего? Всё эта шалава, одноклассница Вика, «дитя порока», как её называла Зоя Сергеевна. На самом деле Вика провинилась лишь тем, что её родители и она сама «работали в кино». Девочка выросла на съемочной площадке и была раскрепощенной и общительной.
В общем-то, девушки не виделись с самого выпускного вечера, так как не были близкими подругами, они встретились совершенно случайно месяц назад и с этого момента относительный покой Зои Сергеевны был окончательно разрушен. Она медитировала по три раза на дню, но это не помогало. Её раздирали сомнения, с одной стороны, ей как матери хотелось, чтобы дочь влюбилась, вышла замуж и родила ей внуков. С другой стороны, ей совсем не хотелось, чтобы её Надюша попала в вертеп и «пошла по рукам», ведь, как известно, киношники не отличаются твердостью моральных устоев. Но дочь ничего не хотела слышать, она дала согласие сразу. И не пугала её ни потеря в зарплате, ни работа «на побегушках» и ненормированный рабочий день.
Лицо было готово. Немного тона, пудры, полоска малахитового цвета над серыми глазами, легкий оттенок коралла на губах. Отражение в круглом зеркале было привлекательным и серьёзным.
– Куда тебя несёт? Чего ты хочешь? Да, если бы я знала чего хочу, было бы гораздо проще.
Осторожный стук в дверь.
– Надюша, ты не опоздаешь? В первый день не хорошо…
– Нет. Я уже готова.
Чтобы избежать нотаций, Надя быстро оделась. Чёрный свитерок и юбка в чёрно-белую клетку стройнили невысокую фигуру и скрывали ярко выраженную грудь. Девушке не нравилось преувеличенное внимание к её достоинствам.
На фоне повального и публичного женского эксгибиционизма, поведение Надежды, не носящей мини-юбки выше середины бедра, не оголяющей живот и верхнюю часть ягодиц, выглядело более чем странно. Сама она это объясняла так: «Не хочу чтобы мужчины видели во мне только тело… в первую очередь, я – человек». Подруги Нади на её заявления лишь пожимали плечами, им то было известно, что при достижении цели все средства хороши. Несмотря на все предпринятые усилия, все трое: Люся, Лариса и Марина, пока не встретили своих «принцев». Правда, Марина, самая смелая и активная, сумела побывать на пороге ЗАГСа, но увы, только на пороге.
Надежда влюблялась часто, очень часто, но слишком быстро остывала, чтобы с кем-нибудь из своих ухажёров дойти хотя бы до постели. А дома мама… Подруги уверяли её, что вылечить зуб сложнее и дольше, чем переспать с парнем. Она верила и вовсе не боялась, но как только парень в пылу страсти начинал нести милую чушь, всё заканчивалось. Да, в этом была ещё одна проблема, она патологически не выносила лжи.
И вот девушка с таким сложным психофизическим портретом неслась навстречу переменам.
