– Смотри куда прёшь, дура!– водитель резко затормозил перед девушкой лет двадцати пяти, с пышными волосами цвета зрелого каштана и погрозил ей кулаком.
– Я не дура, я Флора,– пробормотала Анна Флорова, быстро пересекая остаток дороги.
Её машина, как назло, сломалась в самый неподходящий момент. Девушка ехала в Москву, чтобы, встретившись со своими друзьями, полететь в Грецию до середины июня. Май стоял в самом разгаре, и молодым людям хотелось отдохнуть. Однако отдых Флоровой был под угрозой. Если на заправке неподалёку, ей не удастся найти человека, который бы починил её автомобиль, то девушке грозила перспектива остаться в Москве. Благо, автозаправка находилась совсем недалеко – всего-то нужно перебежать вначале Можайское, а потом и Минское шоссе. Заняло это у Анны минут десять.
Двери разъехались перед ней, и Флорова осторожно вошла в помещение. Было чуть прохладнее, чем на улице. Май выдался на редкость жаркий. За стойкой лениво дремала полная дама среднего возраста, а по магазину бродил парень, примерно возраста Анны.
– Простите,– Флорова окликнула женщину. Та недовольно открыла глаз:
– Вечер добрый,– пробубнила она.
– Что-что?– переспросила Аня.
– Вечер добрый,– сказала кассирша и открыла второй глаз.– Вам чего?
– У меня сломалась машина.
Дама за кассой и бровью не повела.
– Вы можете помочь с этим?
Она покачала головой.
– Я заплачу, вы не думайте!
Никакого эффекта. Дама всё так же сидела, подперев голову правой рукой. Зато парень, маячивший неподалёку, заинтересовался и подошёл поближе.
– Привет,– он мягко улыбнулся.– Раиса не очень любит что-либо делать, не будь к ней слишком строга.
– Да иди ты нафиг, Крылов!– Раиса снова закрыла глаза, поняв, что отвлекающим её ото сна фактором занялся:
– Данила Андреевич Крылов! Живу совсем неподалёку и могу, если не помочь с машиной, то хотя бы посоветовать, где разместиться на ночь.
Флорова внезапно осознала, что в Москву она и впрямь не может уехать. Нельзя же оставлять машину, в которой тем более остались открытыми окна, когда она заглохла. Пришлось принять приглашение Крылова. Они вместе вышли из магазина на автозаправке и двинулись в сторону Аниной машины. Автомобиль девушки сломался как раз под двумя указателями. Первый – «Посёлок Мичуринец». Второй – «Добро пожаловать в Земли Звезды!».
***
– О, что за вечер!– раздававшийся вдалеке голос заставил его бежать ещё быстрее.– Не стоит убегать! Я знаю здесь каждую тропу, каждое деревце! Глупый ты человек…
Он остановился. Оглянулся. Голос затих, а фигуры преследователя не было видно. Он собрался было перевести дух, как вдруг над его ухом раздался шёпот:
– Когда я говорю, что не стоит убегать – не стоит убегать.
И по телу парня пробежала жуткая боль, расходящаяся от ноги выше и так до самых кончиков волос. Послышался сиплый смех.
– Можешь выходить. Развлекайся с ним, только быстро.
Из-за дерева выступила вторая фигура. Парень приподнялся, взглянул на неё и закричал ещё громче:
– Нет! Нет! Пожалуйста!– он кричал и пытался ползти, но фигура всё приближалась.
***
Аня и Даня сидели в Анселе и разговаривали. Крылов как раз закончил рассказывать о временной петле, в которую Земли Звезды попали в две тысячи четырнадцатом году. Аня настолько устала, что верила парнишке безоговорочно.
– Я знаю,– подытожил он,– что верится в это с трудом, но это чистейшая правда.
– То есть,– уточнила Флорова,– Андрей был не Андреем, а соединением сознания Гл’л Хтаа Ин’на и Евгения Каштанова?
Крылов утвердительно кивнул.
– А зачем он хотел воскресить Мендакиум?
– Думал, что с его силой сможет захватить мир,– Данила пожал плечами.
– Ты расстроен из-за того, что с ним случилось? Он же тебя воспитал.
– Ты знаешь, не особо,– Крылов старался казаться непринуждённым, но было видно, что рассказывать финал этой истории юноше было нелегко.– Всё-таки он и меня держал в этой петле тридцать с лишним лет. Да я и не помню своих настоящих родителей.
– Прямо ничего? В каком возрасте ты их потерял?– Анна испугалась, что перешла черту доброты этого человека и задала вопрос, который не следовало, но Даня безразлично выпалил:
– В свой шестой день рождения – тридцать первого июля две тысячи пятого года. Ну, вообще, что-то я помню. Но тот день вообще стёрся из памяти,– он хотел ещё что-то сказать, как вдруг, за их с Аней столик присела девушка чуть постарше.
Она устало откинулась на спинку диванчика и сняла резинку с рыжих волос.
– Привет, Данёчка,– в одной руке у девушки был бокал вина, а на другой висел потёртый белый халат.– Как день прошёл?
– Как обычно,– Данила Крылов указал на Флорову.– Только вот, повстречал девушку, у которой сломалась машина. В остальном – ничего интересного
Девушка с интересом взглянула на Анну. Наконец, она улыбнулась и сообщила:
– Женя Сталина!
– Аня Флорова,– улыбнулась она в ответ.– Даня про тебя рассказывал.
– Ясненько,– Жене, казалось, было наплевать. Она пригубила алкоголь и закрыла глаза.
В баре пели какую-то тревожную песню:
– Мне снится ночью человек,
Морды зверей из темноты…
– Глеб сегодня хорош,– протянула Сталина.
Как только песня закончилась, в бар вошла женщина, лет тридцати на вид, обшарила глазами заведение и направилась в сторону Жени. Сталина заулыбалась:
– Дианочка! Пришла всё-таки!
У подошедшей девушки была необычная причёска, напоминающая блондинистое каре, с прямыми, жёсткими волосами, которым каре никак уж не шло. Причёска была украшена красивой круглой серебряной заколкой, в то время как одежда была грязной, будто обваленной в земле. Крылов вопросительно взглянул на Женю.
– Потом расскажу,– прошипела та и снова заулыбалась.
Анна достала телефон из кармана. Он был абсолютно разряжен. Девушка вздохнула.
***
Никита Плисецкий брёл по ночному лесу и напевал себе что-то под нос.
– Поёшь ты, конечно, фальшиво,– заметил Никита.
– Дело не в голосе,– улыбнулся Никита.– Важна подача. Плюс ко всему, и ты, и я знаем, что в ноты я попадаю и голос у меня сильный. Ты просто вредничаешь.
