В детстве Алеша Марков собирал почтовые марки, как, наверное, многие дети того времени. Часть его коллекции состояла из случайных марок, когда-то оставленных на хранение мамой и бабушкой. Это были марки и марочки разных размеров и содержания, некоторые действительно снятые с почтовых конвертов, некоторые – невесть откуда взявшиеся из прошлых лет их семьи – давно лежали в маминой коробке со всякими документами и старыми письмами. Наивно Алексей полагал, что это не очень ценная часть его коллекции, поэтому слишком с ними не церемонился и держал их в альбоме за обложкой. А вот самая ценная, по его мнению, часть коллекции состояла из современных марок, которые ему иногда покупали родители. Это были марки про спорт, про города, про флору и фауну разных стран. Они были цветные и очень красивые.
Семья Марковых жила во Владивостоке, и первокласснику Алеше Маркову родители разрешали иногда покупать самому марки в киоске «Союзпечать», что стоял на перекрестке улиц Спортивной и Фадеева. Этот киоск стоял прямо на пути к Алешиной школе №41, где он учился в первом классе. Дважды в день Алеша ходил мимо этого киоска, поглядывая на марки, которые были выставлены на кляссерах. Было очень удобно, иногда даже не останавливаясь, просто посмотреть через стекло киоска и понять, что ничего новенького не появилось.
Однажды, проходя мимо, Алеша увидел, что произошли изменения, какое-то цветное пятно появилось на кляссерах. Он приблизился и увидел новые марки. Это была фееричная серия о птицах из африканской страны Бурунди. Они были больших размеров, удивительных цветов и представлены огромным блоком. Алеша знал, что блок значительно дороже отдельных марок. Крупные цветные птицы, не известные ему ранее, были изображены на фоне ярких джунглей и экзотических растений. У Алексея задрожали ноги, так он захотел их в свою коллекцию! Но цена! Это была какая-то «сумасшедшая» сумма – шесть рублей сорок пять копеек. Ему давали каждый день по пятьдесят копеек на перекус в школе, это означало, что копить надо было примерно… Нет, никак не считалось в уме! Он вспотел, но не мог сразу сосчитать, сколько дней надо было не есть, не пить, а только складывать в железную коробку из-под монпансье!
Он побрел в школу на чугунных ногах с чувством огромной потери, какой-то почти катастрофы, понимая, что не сможет никогда купить эти марки, а ведь в киоске их видят все. Конечно, такие марки не простоят долго, их просто мгновенно раскупят.
В школе учительница Варвара Сергеевна заметила смурное настроение Алеши Маркова и даже спросила, не случилось ли чего дома. Он промолчал, потому что складывал в столбик по пятьдесят копеек, считал, сколько времени нужно копить требуемую сумму. Получалось уже больше двух недель. Алеша совсем сник.
По дороге из школы домой его мысль работала только в одном направлении: как попросить у мамы шесть рублей, а сорок пять копеек у него оставались, и он мог бы добавить сам.
Есть не хотелось, хотя ему оставлен был обед, как обычно, в холодильнике, нужно было только разогреть. Сегодня ему не хотелось ничего. Сестра Людмила была в садике, и Алеша был, как всегда, предоставлен сам себе до прихода родителей с работы.
Он быстро справился с уроками – ему все давалось легко – и слонялся по квартире с навязчивой мыслью. Мама может не дать таких денег, а может, и даст, нет, не даст, больно много! В гостиной под столом на полу стоял красный пластмассовый вагон от пожарного поезда, который ему подарили на день рождения пару лет назад. Он пнул его от досады, и вагон переехал с места на место с металлическим звуком. От озарившей мысли Алексея бросило в жар, потом в холод.
Он вспомнил, что папа приспособил этот игрушечный вагончик под семейную копилку. Он прорезал небольшое отверстие в пластиковой торцевой стенке вагона и просовывал туда большие металлические рубли. Алексей поднял вагон и посмотрел на свет, монет там было много, сколько, даже боязно представить, но побольше трех десятков точно. Он переворачивал вагон из стороны в сторону, рубли перекатывались внутри с будоражащим звоном. Он поставил его на попа и потряс, нет, конечно, выпасть не могла ни одна монетка, слишком узкое было отверстие, папа все рассчитал.
Тогда Алексей взял столовый нож и попробовал лезвием пошерудить внутри вагончика, это ему удалось, однако ничего не происходило, рубли не вытаскивались. Он понимал, что попадет ему по первое число, если, правда, заметят. Желание непременно стать владельцем тех марок было очень сильным, и что-то подсказывало, что нужно чуть-чуть раздвинуть стеночки прорези, только чуть-чуть, чтобы пролезла одна монетка – и она пролезла, и вторая, и третья, и шестая…
Прибежав к киоску, зажав в потном кулаке монеты, он увидел, что марки были на месте. С души свалился камень, и ему стало необычайно легко. А дальше – дальше, как в тумане, марки перекочевали ему в руки, а деньги в руки киоскерши.
Вечером он был шелковый до такой степени, что даже сестра Людмила заметила и спросила, что с ним происходит.
Пролетело несколько дней, ровно до того момента, как папа решил засунуть в свою копилку очередной металлический рубль. Он погремел немножко вагончиком, переворачивая его чуть дольше, чем обычно, потом позвал маму на кухню. Через минуту они вышли оттуда вместе и, держа на весу вагончик, мама спросила:
– Алешенька, ты брал деньги из вагончика? Что-то тут все изрезано ножом. Это ты сделал?
Алексей перехватил тревожный Людмилин взгляд, но она сейчас тоже была не на его стороне. Он решил сдаться сразу: заревел белугой, подошел к альбому с марками и открыл, показывая всем марки никому не известной страны Бурунди.
Отец, заведясь с пол-оборота, – видимо, он думал, что причина будет более веской, – взял в прихожей длинную сапожную ложку, сделанную из китового уса, и, взяв Алексея за шею железной рукой, трижды врезал по заднице. Алексей завыл, глотая слезу, ушел в ванную комнату. Там он обычно, приспустив штаны, рассматривал в зеркало красно-синий след от удара и ревел еще сильнее.
Отец щелкнул дверной задвижкой на двери ванной, это означало: наказан, закрыт до особых указаний. Сидеть было очень больно, поэтому Алексей лег на коврик на полу и, свернувшись калачиком, заплакал, жалея себя.
Прошли годы. Алексей Кириллович Марков, офицер флота, перебирая дома старые бумаги и семейные документы, наткнулся на пачку кляссеров. Он тронул их пальцами: вот те самые птицы из Бурунди. Это были последние марки в его жизни, что были помещены тогда в тот злополучный день в его коллекцию. Собиратель марок закончился в нем в той ванной комнате.
