Ноги дрожали так, что я еле спустилась по железным ступенькам, впиваясь в поручни. В лаборатории горели приглушенные лампы – им всегда было плевать на подопытного, что он не спит из-за света… Столы идеально прибраны, запах антисептиков въелся в кожу и заменил воздух.
Здесь, под землей, оскверненной дикими издевательствами над живым существом, сложно поверить, что всего в нескольких метрах над головой находится невероятной красоты ледяной мир вечной мерзлоты. Мир, в котором это прекрасное создание было королем…
Я приблизилась к клетке, и белый медведь поднял морду. Несмотря на то, что измучен, он все равно оставался невероятно опасным. Оборотень, редчайший экземпляр… Последний.
– Привет, – присела я у клетки. – Принесла тебе еды. Поешь, а?
Я уговаривала его уже третий день, но он только смотрел на меня темным взглядом… и молчал.
– Слушай, я последний раз прихожу, наверное, – несла я чушь. Голос охрип, зубы стучали от страха…
Но не этого зверя я боялась. Я была в ужасе от того дерьма, что пришлось лицезреть последнюю неделю. Сказка, которую предвкушала, обернулась кошмаром.
Я приехала на северную исследовательскую базу, которую основал отец, чтобы изучать ее жизнь… а попала на живодерню. Но самое жуткое то, что люди, которых знала столько лет и считала обычными, оказались моральными уродами. В том числе и тот, за кого собиралась замуж…
– Эй, – шмыгнула я носом, – ну возьми…
И я положила кусок ветчины на границу решетки. Мои моральные силы были на исходе. Я не могла жить с тем, в чем пришлось участвовать, и не могла понять, как живут другие. Как они вообще спят ночами, зная, чем занимаются тут же – несколькими этажами ниже?!
Медведь тихо, но величественно зарычал, выражая презрение ко мне и всем, кто его окружал. А я прикрыла глаза…
Когда впервые увидела его в клетке, потеряла дар речи и проревела всю первую ночь, вспоминая взгляд оборотня – гордый и несломленный…
Он убил пятерых за то время, что его тут изучали. Один зазевался, прямо как я сейчас. Но на меня зверь не кидался. Он на меня смотрел. Ни на кого больше – его взгляд всегда был поверх людей. А мне смотрел в глаза. И все это замечали. Поэтому я старалась не появляться в лаборатории лишний раз, но ноги все равно несли меня сюда при первой же возможности.
– Как мне тебя вытащить? – всхлипнула я.
Я таскалась к нему каждую ночь в пересменку. Заметила, что охранники мешкали примерно час между уходом одного и выходом другого. И в этот час я прокрадывалась в лабораторию.
База была в стадии запуска, видеонаблюдение не работало – из-за аномальных температур не выдерживало жизнеобеспечение, и все силы бросали на проблемы поважнее, экономя ресурсы. Никто не думал, что на базе найдутся идиоты вроде меня, которые полезут к медведю в клетку.
Сегодня мы поругались с отцом вдрызг. Я сказала, что ноги моей не будет тут и что не смогу считать отцом человека, в мире которого так просто льется кровь живых существ. Он орал, что я хреновый патриот и не умею расставлять приоритеты. Что северная зона – единственная, на которую не претендуют оборотни в нашем мире, а ископаемых тут гораздо больше, чем на территориях, на которых мы с ними конкурируем. Мол, нужно думать о будущем. Оборотни, которые тут изредка встречаются – одиночки, и удержать за собой этот край они не могут. Но все секреты – в них: они знают этот мир, знают, как тут выжить…
…Но никогда не скажут.
– Эй, – прошептала я, глядя в черные глаза зверя, – как тебя зовут?
Его пытались заставить обернуться. Но ничего не выходило. Зверь мучился, но не поддавался.
– Прости… – И я заплакала, зажмурившись.
Чувство собственной беспомощности и бессилия разъедало изнутри кислотой. Я не знала, как буду жить после этого дальше. Все, чему меня учили, имело совершенно не прикладной характер, потому что прикладывать его к кровавым отпечаткам на снегу я не буду.
Зверь вдруг судорожно вздохнул, и я открыла глаза, напарываясь на его взгляд – завораживающий и темный. И я даже не сразу поняла, что он меняется – так это выглядело жутко. Хотелось бежать, но ноги приросли к полу. Когда звякнули цепи и на горле сомкнулись стальные пальцы, я только дернулась, но бесполезно. Все, что могла – вцепиться в прутья клетки, но это мне никак не поможет.
Передо мной сидел мужчина. На лице его читалось столько злости и ненависти, что не оставалось сомнений – он меня прикончит. Его взгляд будто выжигал воздух, и я открыла рот, пытаясь не задохнуться.
– Открывай клетку, – прорычал он натурально, едва складывая слова. При этом сжал пальцы немного сильнее, и я выпустила прутья и обхватила его запястье. – Клетку!
И он тряхнул меня так, что в глазах потемнело. Я вскинула руки к замку и забегала пальцами по кнопкам. То, что я подсмотрела код однажды, неожиданно отсрочило смерть… Замок щелкнул, но зверь не отпустил – так и поднялся со мной. Только вдруг опустил взгляд, а я уставилась на него…
– Пожалуйста… Я не хотела, чтобы так…
Мысли путались, язык заплетался. А он продолжал смотреть на что-то под ногами, и только тут до меня дошло – кусок ветчины, что я ему принесла.
Когда он поднял на меня глаза, сердце пропустило удар. А он медленно потянул меня к себе за шею… Я встала босыми ногами на носочки и снова схватилась за его запястье, не в силах даже моргнуть.
У него оказалась необычная внешность – никогда не видела таких людей. Черные брови, такие же волосы и очень светлая кожа. Но самое невероятное – глаза. Черные радужки сливались со зрачками, а сама форма глаз была очень непривычной – вытянутой к виску, как у совсем забытого людского племени, жившего в этих краях в давние времена. Дьявольские инженеры прошлого соединили когда-то в этом существе два исчезнувших вида… И теперь и он остался последним.
Когда он протянул ко мне другую руку, я не выдержала и зажмурилась. Сердце заскакало в груди и загрохотало в висках так, что, казалось, разбудит всех на базе. Только по ушам вдруг мягко спружинило его тихим «ш-ш-ш». Я ошалело осознала, что он ведет носом по шее, а кончики моих пальцев барабанят дрожью в его голую грудь. Когда кожу вдруг ошпарило укусом, я взвизгнула и забилась в его руках, распахнув глаза.
Его взгляд поменялся. Он смотрел на меня так странно, будто теперь я покрылась шерстью и отрастила зубы. Но долго рассматривать в его планы не входило, и он дернул молнию моего комбеза, оголяя грудь. Влажную кожу противно лизнуло холодом. Два шага – и я оказалась задницей на ближайшем металлическом столе. Крик застрял в горле, а зверь дернул комбез с плеч, оставляя меня наполовину голой, и прижал к себе, впиваясь пальцами в волосы и вынуждая подставить ему шею.
