Слабое бледно-голубое сияние заполнило всё вокруг. Было тепло и уютно. Я вдруг осознала, что лежу на чём-то очень гладком и мягком. Хм, как странно. Кажется, больничный матрац был куда жёстче. Помню, что упала в обморок, да… Но куда это меня перенесли?
Ноздри защекотал приятный аромат морской свежести. Я глубоко вдохнула и посмотрела по сторонам. Надо мной нависал перламутровый купол, от которого как раз и исходило сияние.
Я недоумённо уставилась на него. Протянула руку и провела пальцами по переливавшейся светло-голубым светом поверхности. Она оказалась мягкой и прохладной, словно натянутый шёлк.
Где-то внутри вспыхнул страх, по коже пробежали мурашки. Где я? Если это какая-то лечебная капсула, то… Я вздрогнула. В наших московских больницах наступило будущее? Что это?
Сердце застучало часто-часто. Я прикусила губу и снова сделала глубокий вдох. Cпокойно. Cейчас разберёмся. На гроб точно не похоже. Значит, уже хорошо.
Я снова провела ладонью по шёлковому покрову. Взгляд наткнулся на собственные запястья. Их обвивали тонкие витиеватые узоры, светящиеся, словно нарисованные фосфоресцирующей краской.
Я даже замерла, удивлённо уставившись на руки. Это ещё откуда? Никаких татуировок с роду не было, даже временных. А это вообще непонятное! И само место тоже непонятное, и… Оглядев себя, я изумлённо присвистнула – да на мне же ни клочка одежды! Это точно не больница! Ой, мамочки!
Паника захлестнула до такой степени, что я вскочила, лишь чудом не стукнувшись лбом о нависавший купол, и замолотила по нему кулаками.
– Помогите! Кто-нибудь! Помогите!
Мой крик вышел слабым и почти неслышным. Горло почему-то пересохло. Или виной всему не горло?
– Помогите!
Казалось, что звуку что-то мешает распространяться, словно вокруг всё было заполнено какой-то невидимой вязкой субстанцией.
Став на колени, я упёрлась руками в купол и попыталась его приподнять. Мышцы на руках заметно напряглись. Стало даже больно, однако ни малейшего сдвига не произошло. Я шумно выдохнула и снова со злостью стукнула по куполу.
– Чтоб ты провалился, – пробормотала себе под нос, стараясь оттянуть приход новой волны паники.
Так, вспомнить. Надо вспомнить, как я тут оказалась. После экзамена по фотографии упала в обморок – сказались недели нервного напряжения и проблемы с квартирой. Меня привезли в больницу. Там я пришла в себя. Кажется.
Вспомнился миловидный сероглазый врач, сидевший рядом со мной.
– Не переживайте, Лола, – сказал он приятным баритоном, – у вас просто переутомление. Скоро станете на ноги. Мой вам совет – меньше нервничайте.
Да, когда ты студент второго курса, резко оказавшийся без средств к существованию, потому что накрылась подработка, а новая пока ещё не нашлась, это не так уж легко.
Я отогнала грустные мысли. Так, сейчас не об том. Сейчас надо выяснить, где нахожусь и как отсюда выбраться. Я чуть передвинулась вправо, в коленку что-то врезалось. Ойкнув, резко сместилась назад и уставилась на россыпь белых мелких шариков. Взяв их в руку, я поняла, что это жемчуг. Хм, откуда он тут?
Посмотрев по сторонам, сообразила, что по бокам, там, где купол смыкался с горизонтальной поверхностью, на которой я лежала, находилось множество жемчужин. Не успев осознать увиденное, услышала глухой скрип и замерла. Сердце пропустило удар. Это что ещё такое?
Вдруг внизу появилась узкая полоска света. Скрип повторился. Спустя секунду я поняла, что купол поднимается. Медленно, но уверенно. Я инстинктивно отползла назад. Мало ли. Происходящее мне совсем не нравилось. Однако выбора не было, приходилось смотреть и ждать.
Едва створки раздвинулись, я замерла. Увиденное заставило позабыть обо всём на свете. Глазам открылся невероятный вид. Пологие холмы, укрытые ярко-оранжевыми, розовыми и лимонными растениями, напоминавшими кораллы на морском дне. Среди них плавали юркие красные и жёлтые рыбки, выпускавшие струйки серебристых пузырьков. Аквамариново-голубые морские коньки крутились между коралловыми веточками.
Я протёрла глаза. Что за бред? Похоже на морское дно. Только как я тут оказалась? Ведь именно морским это быть никак не может! Под водой я дышать не умею.
Не успела я развить эту мысль, как прямо передо мной вдруг появилась уродливая морда: приплюснутая, отвратительно серая, с огромной пастью, усеянной зубами-иглами. Чёрные глаза-бусинки злобно посмотрели на меня.
Я взвизгнула и шарахнулась в сторону. Тут же ударилась затылком о створку и взвыла от боли. Тварь плотоядно клацнула челюстями. В панике я сгребла в горсть жемчужины и швырнула. На морде твари появилось озадаченное выражение.
Крик застрял в горле. Я в ужасе соображала, что можно сделать. Сбежать – никак. Проход слишком маленький, а морда – слишком большая. И даже стукнуть нечем. Мне захотелось отчаянно заорать и позвать на помощь, однако удалось выдавить только хриплое сипение.
Неожиданно откуда-то донёсся глубокий низкий звук. Словно кто-то дунул в рог. Тварь ещё раз посмотрела на меня, разочарованно щёлкнула челюстями и отплыла в сторону. Некоторое время я не двигалась, не зная, что делать. Вдруг вернётся? Но потом всё же набралась храбрости и подползла к краю. Всё равно тут оставаться было нельзя.
«Эх, Лолка, – неожиданно вспомнились слова моей одногруппницы Машки. – Любишь ты вляпываться. Прям жить без этого не можешь!»
На самом деле это было совсем не так, но спорить с Машкой по прозвищу «Мегера» – бесполезно. А порой и болезненно.
Едва я выглянула наружу, как меня кто-то ухватил за плечо и с силой дёрнул вперёд. Вскрикнув и замахав руками и ногами, я вылетела прямо из надёжно прятавшего меня купола. По телу вмиг разлилось странное тепло, словно я окунулась в нагретые солнцем волны. В лёгкие хлынул воздух со странным ароматом соли.
– Какая… любопытная жемчужина, – произнёс кто-то на ухо приятным бархатным баритоном.
И тут же меня сгребли в охапку, не давая пошевелиться. Оторопев и не понимая, что происходит, я подняла голову и встретилась с насмешливыми синими глазами, смотревшими на меня сквозь прорези маски. Маска была серебристой и гладкой-гладкой, закрывавшей верхнюю часть лица. На виду оставались только красивой формы губы, твёрдый подбородок, едва заметный шрам на левой щеке. Только нижнюю губу пересекала странная сиреневая вертикальная полоса. И кожа – молочно-белая, прям как у меня, натуральной блондинки, у которой в роду были скандинавы.
Длинные красно-каштановые волосы опускались на его широкие плечи и буквально горели гранатовым пламенем. Спустя какой-то миг дошло, что меня вовсе не целомудренно прижимают к себе и не собираются отпускать. Крепко так прижимают. И голова почему-то начинает кружиться, а перед глазами появляется странная сиреневая дымка.
