…Осень.
Теряют свежесть последние цветы…. Такие пронзительно трогательные…
Подводятся последние итоги…. Окончательные и бесповоротные…
И неумолимой слезой подступает к сердцу горькая правда: все проходит.
Ах, Соломон, тяжела твоя мудрость…
Осенью все ярче и острее. Как в последний раз…
Все уходит, и хочется еще что-то успеть. И надежда на чудо желтым листом сорвалась и кружит, кружит на ветру…, но все-таки падает на землю.
Все проходит…
…Меланхоличная Осень бродит между деревьями, перебирая струны бабьего лета…. И вдруг, устав от меланхолии, ринется в бешеном танце по аллеям, легкомысленная и вздорная. Завьется, закружит и скроется за поворотом. Затеряется в придорожных ветвях. Отыщет одинокое авто и бросится к нему, рыдая дождем. Отчаянно застучит кленовыми ладошками в лобовое стекло, умоляя впустить, согреть, приласкать…. Заглянет внутрь и отпрянет, устыдясь своего порыва. И, в искупление невольного прегрешения, осыплет ворохом листьев, скрывая от случайных глаз нечаянно подсмотренное счастье…
А сама, вдохновленная увиденным, станет выписывать новые па, наслаждаясь одиночеством.
В дальней аллее подхватит под руку одинокого поэта, и тот в шуршании листьев услышит недостающую строчку.
А у пруда потянется рукой за журавлиным клином…. И пожилая пара остановится, чтобы расслышать в прощальном клекоте тихий всхлип воспоминаний…
…Осень идет дальше.
На берегу пруда сидит девчонка.
Рыжая.
Как Осень.
Острые коленки обтянула тертая джинса. Взгляд зеленых глаз заблудился в ветвях деревьев, в холодном октябрьском небе.
Осень уходит, унося на лице загадочную улыбку.
Что-то задумала…
…В глубине аллеи появляется летящий силуэт. Высокая фигура – в костюме цвета топленого молока. Шляпа в тон скрывает длинные упругие волосы, стянутые на затылке. Что еще? Изящная трость. Шелковый шарф. Насмешка в глазах цвета осеннего неба, холодного, синего, бездонного…
– Рейн, рада тебя видеть! Принимаешь пост?
Молодой человек склоняется над протянутой рукой.
– Да. Соскучился.
– Я тоже. Ты же знаешь, я особо ценю тебя.
Снова поцелуй.
– Ты лучше всех меня понимаешь…
– Не стоит недооценивать Младшего. Он в этом году неплохо управился. – Рейн оценивающе огляделся.
– Ах, если бы ты знал, чего мне это стоило. Он явно симпатизирует Августу. Лишнего желтого листочка не выпросишь! Как будто он не мой месяц, а летний. – Осень раздраженно перебрала янтарь на своих четках.
– Ну – ну, не злись. А то погода испортится…. А я погулять хочу…. Оглядеться, подумать…. Чего-то хочется такого… свежего, яркого…. А то заскучал я что-то…
– Заскучал, говоришь… – глаза Осени вспыхнули золотыми искрами. – Тогда пойдем… – она увлекает его в сторону пруда. – Мне кажется, она ждет тебя…
– Рыжая…
… – Привет! – прозвучал насмешливый голос.
– Чего тебе?
– Поговорить хочу.
– Я тебя не знаю.
– Узнаешь.
– Зачем? – внимательный взгляд попытался распознать намерения назойливого собеседника. Но распознал лишь насмешку.
– Чтобы было о чем говорить, – не унимался насмешник.
– Все равно ничего не получится! – девчонка посмотрела в упор.
– Не получится?
– Послушай, тебе не надоели эти глупости? – усталый, почти измученный голос.
– А ты глупостями не занимаешься?
– У меня слишком мало времени, чтобы тратить его впустую.
– Хорошо. Давай попробуем серьезно, – голос стал чуть серьезнее. Но ровно настолько, чтобы сохранить нить беседы.
Рыжая молчала.
– Что не получится? – настойчиво, но с улыбкой.
Глаза в глаза.
Но взгляд напротив не сдавался.
– Тебе действительно интересно, или так, от нечего делать?
– Действительно.
– Отношений не получится, – девчонка опустила глаза.
– Почему?
Вот оно!
Сквозь бессмыслицу разговора пробились ростки интереса.
Зеленые глаза испытующе смотрели. Рыжая медлила.
– Для дружбы я тебя не выберу, а… любви у нас не будет.
– По-че-му? – прозвучало растянуто. И, по мере растяжения, остатки насмешки переросли в серьезную внимательность.
Взгляд напротив споткнулся о насмешку, но уцепился за внимательность; подождал, будто прощупывая глубину этой заинтересованности. А потом – решительно и спокойно:
– Потому что меня любить нельзя.
Следующее «почему?» было сказано одними губами.
Насмешка – пала окончательно.
Интерес победил.
– Вот пристал!
Девчонка махнула рыжей гривой и ушла, оставляя незадачливого собеседника в высшей степени изумления…
– Что, сбежала? – иронизирует Осень.
– От меня не сбежит…
…Шли дни. У Осени было много приятной работы. Талантливый помощник действительно себя оправдывал. Она наслаждалась своей властью…
…Ее любимец тоже не терял времени даром…
…Рыжая сидела на прежнем месте. Рейн часто видел ее там. Иногда с книгой, иногда просто смотрящей на воду.
Сегодня он был свободен. Да и Рыжая, кажется, была в настроении. Она вертела в руках букет желтых листьев, иногда подносила их к лицу, пряча улыбку.
– Привет! Только, пожалуйста, не убегай так быстро. Я даже не успел узнать твое имя… – голубые глаза в шутку умоляли. – Я – Рейн…
Сегодня Рыжая улыбалась. Внешний вид собеседника был более демократичен. Джинсы, кроссовки, волосы стянуты банданой.
Рейн положил голову на сложенные руки.
– Ну, что уставился?
– Наблюдаю, – Рейн выдержал паузу, разглядывая лицо напротив, и все происходящие на нем изменения явно доставляли ему удовольствие.
Девчонка чувствовала себя довольно неуютно под уверенным взглядом.
– А почему «Рейн»? Это, кажется, «дождь» по-английски? – В голосе больше звучало явное облегчение от разрешившейся неловкости, чем заинтересованность в ответе.
– Только это не имя, а прозвище.
Снова пауза. Мягкая улыбка. Рейн отвел глаза, чтобы дать передохнуть девчонке.
– Просто я очень люблю дождь. Для меня это скорее состояние души, чем погода… – он несколько медлил. – А еще… – Он распустил волосы, и с неба упали первые капли, тяжелые и теплые.
Рыжая удивленно захлопала ресницами.
– Я чего-то не поняла?
Рейн подставил ладонь, и на нее сразу упали несколько капель.
– Здравствуй.
– Ты с кем здороваешься?
– Познакомься, это мой друг – дождь. Он всегда со мной. – Рейн подставил лицо ласковым струям.
Рыжая какое-то время наблюдала за происходящим с широко раскрытыми глазами. Но скоро аккуратно попросила:
– Послушай, друг – это хорошо. Но он – мокрый… – Она поежилась.
Рейн рассмеялся.
– Ой, прости, пожалуйста.
Он сбросил куртку и укрыл ей плечи.
– Побежали!
Он схватил ее за руку и потащил. Рыжая едва успевала.
– Так как же все-таки тебя зовут? – спросил Рейн, когда они добежали до беседки.
– Рыжая, – ответила девчонка, часто дыша.
– А настоящее имя?
– Я его не люблю, оно дурацкое…
– Пусть будет Рыжая. Я тоже не особо люблю свое. Оно похоже на название должности. Хотя так и есть…
