Мирослава
— Вы понимаете, что Вас обвиняют в хищении огромной суммы. И, поверьте, против человека, выдвинувшего обвинения, шансов у вас нет.
Следователь — довольно молодой мужчина с глубоким внимательным взглядом, говорил негромко, и от этого мне было ещё страшнее.
— Я не брала эти деньги, — уже в который раз тщетно повторила я. — Поймите, не брала!
Следователь не ответил. Только в глазах его отразилось сожаление.
— Я бы хотел помочь Вам, Мирослава. Но это не в моих силах. Лучше всего будет, если Вы признаетесь. Поймите, вам грозит реальный срок. Причём достаточно большой.
— У меня нет денег! — уже с нотками истерики. — Я понятия не имею, откуда всё это взялось! Почему я должна что-то писать, если ничего не сделала?!
— Потому что факты — вещь упрямая. А факты говорят против Вас, — он взял лежащую на краю стола папку с документами и, вытащив несколько листов, положил передо мной. — Это Ваша подпись.
Я смотрела на бумаги, а в голове так и мутнело. Моя. Подпись действительно была моей, только это ничего не меняло. Я не имела к пропаже денег Якова Серебрякова никакого отношения. И сам Серебряков… Сам Серебряков прекрасно знал об этом.
— Вы работаете у Якова Константиновича всего несколько месяцев, — продолжил следователь. — Вы получили хорошую должность в его компании, не имея при этом опыта работы, что, как я успел понять, сделать невозможно. Но Вам это как-то удалось.
Я подняла взгляд. О том, как я попала к Якову, ему лучше было не знать.
Поняв, что рассказывать я ничего не собираюсь, следователь встал и открыл дверь. Я последовала за ним. В его же сопровождении прошла по коридору, свернула в другой. В замке лязгнул ключ.
— Советую Вам, Мирослава, как следует подумать, — войдя со мной в камеру, выговорил он и обратился к сидящей на шконке девушке: — Афанасьева, пройдёмте.
Нерешительно она встала, глянула на меня, как будто искала помощи или поддержки. Только чем я могла ей помочь, если моя собственная жизнь катилась под откос?
Дверь с металлическим лязгом закрылась, и я, не чувствуя ног, подошла к узкой шконке и тяжело опустилась на неё.
— Боже, — с тихим стоном запустила пальцы в волосы. Закрыла глаза и просидела так с минуту. До тех пор, пока вновь не услышала звук приближающихся шагов, а следом за ним — звук повернувшегося в замке ключа.
Подняла веки и забыла, что нужно дышать. В дверном проёме, заслоняя собой свет из коридора, стоял Яков Серебряков.
Высокий, крепкий, он буквально занял собой всё пространство, но дело было даже не во внешности. Харизма и исходящая от него энергия буквально подавляли, лишали воли.
Закрыв дверь, он прошёл вглубь камеры и остановился напротив меня.
— Я тебя предупреждал, Мирослава, — посмотрел сверху вниз.
Чтобы не выглядеть совсем жалкой, я встала. Только это не помогло — я по-прежнему чувствовала себя загнанной в угол.
— Как ты мог? — бросилась к нему, но, наткнувшись на предупреждающий взгляд, остановилась в шаге. — Это грязно. Слишком грязно даже для тебя, Серебряков!
— С чего ты взяла, девочка? — обхватил за шею и подтянул к себе. Пальцами погладил вдоль позвонков, всё сильнее заставляя меня чувствовать собственную беспомощность. — Ты понятия не имеешь, на что я способен ради достижения цели, — вкрадчиво, опаляя дыханием.
Я упёрлась ему в грудь, забилась, пытаясь оттолкнуть. Он сжал мою шею сильнее. Уголок его рта дёрнулся в пренебрежении.
— Я сказал тебе, что всё равно будет так, как хочу я. По-хорошему или по-плохому, но ты будешь моей. По-хорошему ты не захотела. Что же… Тебе светит срок, девочка. И только я могу решить твою проблему.
— Я ничего не крала, и тебе это известно!
— Факты, Мира, говорят против тебя, — почти те же слова, что сказал следователь. Только Яков, в отличие от него, отлично знал, откуда взялись эти факты и что они — ложь.
— Что тебе от меня нужно? — выплюнула ему в лицо.
— Мне нужна жена, Мира. И ты отлично подходишь на эту роль.
— Иди ты к чёрту! — прорычала в бессилии. — Я не выйду за тебя замуж, — всё-таки оттолкнула его, но только потому, что он сам отпустил.
Тяжело дыша, помотала головой.
— Тем более я не сделаю это после того, как ты подставил меня! Ты… Ты скотина! — зашипела, тяжело дыша. — Просто животное, которое не видит ничего, кроме собственных целей.
— Именно, — он сунул руку в карман пиджака. Взгляд его чёрных глаз был непроницаемым. — Сейчас моя цель — ты.
Он неспешно прошёлся по камере, как будто осматривался. Я следила за ним, чувствуя, как от ярости и ужаса колотится сердце.
Он ни перед чем не остановится. Я понимала это. За те несколько месяцев, что мы были знакомы, я хорошо усвоила — Яков Серебряков сам устанавливает правила и сам же решает, когда их нарушать. Проще говоря, для него не существовало никаких правил. Никаких, от слова совсем.
— У тебя есть выбор, Мирослава, — вновь заговорил он. — Ты можешь выйти отсюда прямо сейчас, но только при одном условии, — сунул руку в карман пиджака и вытащил бархатную коробочку. Раскрыл. В пальцах его блеснуло кольцо. — Это ключ от двери на свободу. Воспользоваться им или нет — решать тебе. Станешь моей женой — выйдешь на волю. Нет — сядешь. И сядешь надолго.
— Ты блефуешь, — выпалила, смотря на него, ища подтверждение того, что это действительно так.
— Я никогда не обещаю того, чего не могу выполнить, — убрал кольцо обратно в футляр. — И никогда не разбрасываюсь словами.
Всё так же медленно он подошёл и, крепко сжав мою кисть, вложил футляр в ладонь. Только я не взяла. Не собиралась брать.
Яков хмыкнул. Не глядя, кинул его на мою шконку и, прижав меня к себе, провёл по спине.
— Но даже если ты сядешь, — грубо собрал волосы на затылке и сжал, — от меня это тебя не избавит. Буду навещать тебя по выходным, — опять по спине, а после, разжав пальцы, резко оттолкнул. Я сглотнула, глядя ему в спину. — Запомни, — он остановился у выхода, — ты выйдешь только с этим кольцом на пальце. Либо так, либо никак. Подумай хорошенько. Я приду завтра. Надеюсь, что твой выбор будет правильным.
— Я найму адвоката! — крикнула ему вслед. — Он докажет, что я не виновата.
— Попробуй, — совершенно спокойно. — Только прежде, чем ты отдашь те жалкие деньги, что у тебя есть, подумай о том, что каждый мой адвокат будет стоить сотни твоих. И решение суд примет то, какое нужно мне. Это если мне захочется понаблюдать за твоей агонией. А если не захочется… — он потянул решетку на себя, — я просто перекуплю твоего адвоката. Его и всех, кого будет нужно.
— Сволочь! — я бросилась следом, но наткнулась на прутья двери. — Я не выйду за тебя, Серебряков, слышишь!? — ударила ладонью по решётке.
Он не обернулся. Чёрной тенью шёл вперёд по длинному коридору, и звук его шагов отдавался в висках.
