Предисловие ко второму русскому изданию
Как можно остаться равнодушным к новому изданию нашей книги на языке великого русского народа, ведь на нем писали гениальные поэты и романисты, чьи произведения я изучал и любил с детства!
Понятно, что книги пишутся с самыми разными намерениями – ясно выраженными, подразумевающимися и даже тайными. Одно несомненно: публиковать – значит подвергнуть себя со-мнению публики, по крайней мере, ее читающей части. Если же книга переиздается, то автор не может не испытать радость от того, что его труд не был напрасен. Вынося за скобки радость от удовлетворенного тщеславия или, что хуже, от барыша, автор при переиздании тихо радуется по поводу того, что его мысли и научные исследования интересуют публику – в то время, когда перед ней остро (и как никогда прежде) поставлены грозные культурные, социальные, политические, моральные проблемы – можно сказать, проблемы сбережения «человечности человека».
Подумаем о том, во что сейчас выразилось феминистское движение 70-х годов прошлого века, давшее импульс теоретизированию в так называемых гендерных науках и к напористому потоку поспешных юридических решений, которые теперь на Западе привели к экстремальным переворотам. Неслучайно, что наша книга «Женщина и любовь в Библии» попыталась начать откровенный диалог с феминизмом, подвергнув с этой целью исследованию такие категории, как эрос, агапа, личность (таков и подзаголовок нашей книги).
В итоге я и решился представить проблематику отношений мужчины и женщины, не исключая «однополую» проблематику, в лоне того «Великого Кодекса», что зовется Библией и что на веки останется великим и неиссякаемым источником человеческой цивилизации.
Вероятно, не будет лишним напомнить, что настоящая книга была изначально запрограммирована в международной перспективе, так как ее ядро возникло в виде очерка в сборнике, вышедшем в Риме под редакцией всё того же автора[1] и затем опубликованном на русском языке[2]. Именно в момент подготовки перевода на русский и возник импульс обновить библиографию, переросший в необходимость развить и углубить те вопросы, которые прежде были лишь затронуты. Вот почему в итоге в фокусе нашего внимания были поставлены важные темы врожденного достоинства женщины и ее равенства и, в то же время, ее взаимные различия с мужчиной – другими словами, важные темы права быть «человеком-женщиной» и «человеком-мужчиной».
С той поры утекло немало «воды истории».
Наша итальянская монография вышла в 2008 г., получив множество рецензий[3]; в 2009 г. она была награждена премией «Capri San Michele» по истории и антропологии; в 2011 г. в издательстве «Алетейя» вышло ее первое русское издание; в ближайшие месяцы готовятся ее немецкая и английская версия.
Автор в очередной раз предупреждает, что он предоставляет публике отнюдь не «легкое» чтение. Тем не менее, он желает пытливому читателю открыть на страницах его книги непредвзятый подход к тому феномену, который представляется на первый взгляд таким простым, то есть к «любви», где задействованы и мужчина, и женщина, каждый на свой лад, и главное – обнаружить те богатства, которые скрыты в древней и почтенной библиотеке под названием «Библия», по нашей вере – в Слове Божием.
Не об этом ли говорил и Папа Франциск в проповеди на мессе при завершении 8-ой Всемирной встречи семей (сентябрь 2015 г.). Сотни тысяч человек молились тогда вместе с Папой, который, обращаясь к семьям со всего мира, подчеркнул: «Слово Господне зовет всех к участию в пророчестве союза между мужчиной и женщиной, порождающего жизнь и открывающего Бога».
Андреа Милано март 2016 г.,
Неаполь.
Предисловие к русскому изданию
У меня есть особые причины для этого предисловия.
Любой ученый был бы рад, если бы его труд вышел в таком важном лингвистическом секторе, как русский, с важнейшими культурными и религиозными традициями, и как никогда прежде открытом к планетарным горизонтам. С другой стороны, зачем писать книгу, если не надеяться, что она достигнет максимально возможного числа читателей – почти как послание в бутылке, отправленной в мировой океан? Но есть еще одна причина: эта книга появилась благодаря ряду эпизодов, непосредственно связанных с Россией.
Готовя современную библиографию к моему очерку «О женщине и женоненавистничестве в Библии», который должен был выйти в Москве в одном престижном научном альманахе («Адам и Ева», № 13, 2007), я задал себе вопрос: а не стоит ли подробнее рассмотреть клубок проблем, которые – при приближении к ним – множились с невероятной быстротой. Множественность проблем предопределила многозначность подхода.
Врожденное достоинство женщины, ее равенство и вместе с тем ее отличие от мужчины, или – другими словами – право иметь женское человеческое естество, как и человеческое естество мужское – не всегда и не везде полагается непременной данностью: всё это следует еще достигнуть во многих частях нашей многострадальной планеты, на которой проливается невинная кровь. Однако культура и религия могут ли дать ныне нечто юное и крепкое ради улучшения взаимоотношений между мужчиной и женщиной? Вопрос еще более заостряется феминистками, страстно утверждающими, что Священная Книга христиан (и иудеев) – Библия – в течении долгих веков способствовала закабалению женщины. И современный феминизм, во всех его ипостасях, не содержит ли он зерно правды? И как именно женщина соотносится с любовью – той любовью, что в христианстве становится самой первой и безусловной заповедью, которая включает в себя и превосходит все другие десять? Кстати, что же говорит сама Библия об этой любви? И что знаем о ней мы – после многих тысячелетий существования homo sapiens и после двух тысячелетий существования христианства?
Теперь и русский читатель сможет понять, насколько автору этой книги удалось ответить на вышеперечисленные и другие вопросы, достаточно ли его ответы серьезны и стоят ли на уровне современности.
В первую очередь, ему пришлось потрудиться над самим понятием «любовь», к которой так стремятся и которая не всегда досягаема. Казалось бы, «любовь», захватывающая большинство людей – и мужчин, и женщин – досконально описана в литературе, музыке, изобразительном искусстве всех времен и народов. Однако когда на рубеже III–II вв. до Р. Х. встала задача перевода священных текстов Израиля с еврейского на греческий, в итоговую Септуагинту удивительным и исключительным образом вошло лишь слово
