Диана фон Фюрстенберг - Женщина, которой я хотела стать

В спальне моей нью-йоркской квартиры на книжной полке стоит большая рамка. В ней – страница, вырванная из немецкого журнала 1952 года, на которой напечатана фотография элегантно одетой женщины и ее маленькой дочки, ожидающих Восточный экспресс на железнодорожной станции швейцарского города Базель. Девочка укутана широкими полами маминого пальто и ест бриошь. Мне было пять лет, и этот снимок стал моим первым фото, которое попало на страницы журнала. Эту трогательную картину мне подарила тетя Джульетта, старшая сестра моей мамы, еще во время моего первого замужества. Правда, важность ее я осознала только сейчас.

На первый взгляд может показаться, что на снимке запечатлена роскошная, судя по всему состоятельная женщина со своей маленькой кудрявой дочкой, которая отправляется на горнолыжный курорт. Женщина не смотрит в камеру, но по еле заметной улыбке можно догадаться, что она знает, что ее снимают. По ее элегантному виду ни за что не скажешь, что всего несколько лет назад она, изможденная и полумертвая от голода – кожа да кости, – стояла на железнодорожной станции другого немецкоговорящего города, возвращаясь из нацистского концлагеря, в котором провела узницей 13 месяцев.

Что она чувствовала, когда фотограф спросил, как ее зовут, чтобы указать имя в журнале? Думаю, гордость за то, что кто-то подметил изящество ее стиля. Прошло всего семь лет. Она больше не была номером. У нее было имя, теплые, чистые, красивые вещи и главное – эта маленькая и здоровая девочка, ее дочь. «Господь сохранил мне жизнь, чтобы я могла подарить жизнь тебе, – писала она мне в каждый Новый год на мой день рождения, – дав тебе жизнь, я вернула и свою. Ты мой факел, мое знамя свободы».

Мой голос дрожит всякий раз, когда я рассказываю о маме во время своих публичных выступлений, а я говорю о ней всегда, потому что знаю, что их бы и не было, не будь Лилиан Нахмиас моей матерью. Иногда мне становится не по себе оттого, что я постоянно вспоминаю ее, но я просто не могу иначе, ведь это объясняет то, каким ребенком я была и какой женщиной стала.

Когда мой рассказ подходит к этому месту, в зале всегда начинают перешептываться. Возможно, потому, что он звучит шокирующе или неожиданно, а может, потому, что для молодежи, которая знает об Аушвице только в общих чертах, я будто ожившая легенда. Думаю, им сложно представить, что у этой энергичной здоровой женщины, которая выступает перед ними, могла быть мать весом всего 27 килограммов.

«Господь сохранил мне жизнь, чтобы я могла подарить жизнь тебе». Эти ее слова отзываются во мне каждый день, и я считаю своим долгом воспевать свободу и жить полной жизнью, чтобы искупить все те страдания, что она пережила. Мое рождение было ее триумфом. Она не должна была выжить, а я не должна была родиться. Мы доказали, что это не так. В день, когда я родилась, мы обе победили.

Я не устаю повторять некоторые из маминых наставлений, которые служили мне поддержкой: «Страх – это не выход», «Вместо того чтобы зацикливаться на плохом, замечай хорошее и двигайся в этом направлении», «Когда закрывается какая-то дверь, ищи ту, что можно открыть», «Никогда не вини других в том, что выпадает на твою долю, как бы ужасна они ни была. Ответственность за твою жизнь лежит только на тебе». Все это она знала не понаслышке. И несмотря на ужас, который ей пришлось пережить, она никогда не хотела, чтобы другие считали ее жертвой.