Сонным воскресным днем некий мужчина в длинном черном одеянии остановился в нерешительности перед одним из домов на обсаженной деревьями улице. Он не припарковался на своей машине и не приехал на такси. Никто из соседей не видел его идущим по тротуару. Незнакомец просто появился, словно ступил из одной тени в другую.
Подойдя к двери, мужчина поднял руку, намереваясь постучать.
Джуд сидела на коврике в гостиной и ела сыроватые, только что из микроволновки рыбные палочки, возя их по бурой лужице кетчупа. Ее сестра-двойняшка, Тарин, дремала на одной половине софы, завернувшись в одеяло и сунув большой палец в испачканный фруктовым соком рот. Расположившаяся на другой половине софы их старшая сестра, Вивьен, смотрела телевизор, не отрывая глаз с жутковато расколотыми зрачками от мультяшной мышки, убегавшей от мультяшной кошки. В те драматические моменты, когда мышка, казалось, вот-вот будет съедена, девочка смеялась.
Виви была не такой, как другие старшие сестры, но и семилетние близняшки, Джуд и Тарин, обе с одинаковыми растрепанными каштановыми волосами и вылепленными сердечком личиками, тоже были непохожи на прочих. Глаза Виви и кончики ушей с легким пушком представлялись Джуд не более странными, чем то, что она сама являла собой зеркальное отражение кого-то другого.
И если порой она замечала, что соседские дети сторонятся Виви, а их родители говорят о ней негромкими, обеспокоенными голосами, то не придавала этому особого значения. Взрослые всегда чем-то обеспокоены и всегда о чем-то шепчутся.
Тарин зевнула и потянулась, прижавшись щекой к коленке Виви.
За окном ярко, обжигая асфальт подъездных дорожек, светило солнце. Тут и там жужжали газонокосилки, и дети плескались в бассейнах на задних дворах. Папа работал в пристройке, где у него была кузница. Мама в кухне готовила гамбургеры. Все как всегда – скучно. Все хорошо.
Когда в дверь постучали, Джуд сразу вскочила и бросилась открывать. Вдруг кто-то из девочек с другой стороны улицы хочет поиграть в видео- игры или пригласит ее покупаться?
Стоявший на придверном коврике высокий незнакомец пристально посмотрел на нее сверху вниз. Несмотря на жару, на нем был коричневый кожаный пыльник и украшенные серебром сапоги, и, когда он переступил через порог, они глухо звякнули. Джуд подняла голову, взглянула на скрытое тенью лицо и поежилась.
– Мама, – крикнула она. – М-а-а-а-а-а-а-а-м. К нам пришли.
Мать вышла из кухни, вытирая ладони о джинсы. Увидев гостя, она побледнела и испуганным голосом бросила дочери:
– Иди в свою комнату. Живо!
– Это чей ребенок? – спросил, указав на Джуд, мужчина в плаще. В голосе его прозвучал странный акцент. – Твой? Его?
– Ничей. – Женщина даже не взглянула девочке вслед. – Она ничейный ребенок.
Это было неправда. Джуд и Тарин точь-в-точь походили на отца. Так говорили все. Джуд сделала несколько шагов в сторону лестницы, но идти одной в комнату ей не хотелось. «Виви, – подумала она. – Виви знает, кто этот высокий человек. И Виви всегда знает, что делать».
Но заставить себя пройти дальше она как будто не смогла.
– Я видел много невозможного, – молвил незнакомец. – Видел желудь прежде дуба. Видел искру прежде пламени. Но вот такого не видел никогда: живую покойницу. Рожденного из ничего ребенка.
Мама замешкалась, словно не находя слов. Тело ее вибрировало от напряжения. Джуд хотела взять ее за руку и пожать, но не осмелилась.
– Я не поверил Балекину, когда он сказал, что тебя можно найти здесь, – продолжал незваный гость смягчившимся голосом. – Кости смертной женщины и ее нерожденного ребенка на пепелище моих владений выглядели весьма убедительно. Знаешь ли ты, каково это, вернуться после битвы и обнаружить, что твоя жена мертва, как и твоя единственная наследница? Что твоя жизнь обратилась в пепел?
Мама покачала головой, но не так, как если бы отвечала ему, а так, как если бы пыталась отогнать произнесенные слова.
Он шагнул к ней, и она отступила на шаг. Что-то было не в порядке с его ногой, и двигался он неловко, как будто ему мешала боль. Свет в прихожей падал иначе, и Джуд заметила странный зеленоватый оттенок его кожи, а еще обратила внимание на нижнюю губу, казавшуюся слишком большой для рта.
Увидела она также, что глаза у чужака такие же, как у Виви.
– Я никогда бы не была счастлива с тобой, – сказала мама. – Твой мир не для людей вроде меня.
Гость долго смотрел на нее и наконец сказал:
– Ты принесла клятву.
Она вскинула голову.
– А потом от нее отказалась.
Его взгляд переместился на Джуд, и его лицо словно окаменело.
– Чего стоит обещание смертной жены? Думаю, ответ у меня есть.
Обернувшись, мама, к немалому своему удивлению, обнаружила, что Джуд еще здесь. Этого взгляда хватило, чтобы девочка сорвалась с места и метнулась в гостиную.
Тарин еще спала. Телевизор работал. Вивьен подняла свои кошачьи глаза под полуопущенными веками.
– Кто там у двери? Я слышала какой-то спор.
– Кто-то… страшный… – Джуд запыхалась и даже слышала, как колотится сердце, хотя и пробежала-то всего ничего. Мама велела ей идти в комнату, но сидеть там в одиночестве девочка не собиралась. – Нам сказали подняться наверх. – Вивьен со вздохом поднялась с софы и потрясла Тарин. Та, еще и не проснувшись толком, потащилась за сестрами. Они уже повернули к застеленным ковровой дорожкой ступенькам, когда Джуд увидела вошедшего с заднего двора отца. В руке он нес топор, который сам же и выковал в кузнице, взяв за образец тот, что видел в историческом музее в Исландии. Видеть отца с топором ей было не впервой. Он и его друзья увлекались старинным оружием и часто и подолгу говорили о «материальной культуре» и обменивались идеями создания разных фантастических клинков. Непривычным, пожалуй, было то, как он держал оружие… будто намеревался…
Отец замахнулся топором на незнакомца…
Никогда он не поднимал руку на Джуд и ее сестер, чтобы наказать их, даже когда девочки попадали в большие переделки. Никогда никого не обидел. Не такой был человек.
И однако ж… однако ж…
Пролетев мимо высокого незнакомца, топор впился в деревянную отделку двери.
Чудной, пронзительный вопль вырвался у Тарин, которая тут же захлопнула рот ладошками.
Незнакомец выхватил из-под кожаного плаща кривой клинок. Меч как в книжке. Папа еще пытался вырвать застрявший в дверной раме топор, когда человек в плаще вонзил клинок ему в живот и дернул вверх. Джуд услышала звук, как будто ломаются палочки, и звериный крик. Папа рухнул на ковер. Тот самый ковер, за который сестры, стоило лишь ступить на него грязными ногами, получали нагоняй.
