Пограничная застава «Араб-Енгиджа» 41 НахПО
В нашей семье из поколения в поколение передается память о нашем деде, кадровом пограничнике Дынникове Алексее Ивановиче. Один период его военной службы пришёлся на 41 Нахичеванский пограничный отряд НКВД Азербайджанского округа. Об этом периоде я и хочу рассказать читателям в меру сохранившихся у меня документов и фотографий.
Дынников Алексей Иванович родился 11 марта 1900 года в слободе Красный Яр Красноярской волости Камышинского уезда Саратовской губернии (ныне пгт Красный Яр Жирновского района Волгоградской области)
Прервав работу кузнецом, мой дед призывается в июне 1919 года на военную службу. От одних только перечислений воинских частей, в которых довелось служить моему деду, веет духом Гражданской войны, захлестнувшей нашу страну. В его послужном списке значится участие в боевых действиях против Деникина, Врангеля и Махно в Донской, Кубанской областях, Крыму, Херсонской и Екатеринославской губерниях.
Начало службы проходило в 1 Партизанской бригаде тов. Жлобы. Дмитрий Петрович Жлоба – один из командиров Рабоче-крестьянской Красной Армии, участвовавший в боях против Добровольческой и Русской армий, повстанческой армии Махно, а также в действиях по отстранению от власти меньшевистского правительства в Грузии и разоружению национальных формирований на Северном Кавказе.
С декабря 1920 года красноармеец Дынников – в составе 54 кавалерийского полка 9 кавалерийской дивизии РККА, а в сентябре 1925 года завершает свою службу командиром взвода в 7 полку Червоно-Казачьей дивизии РККА. Занятие им командных должностей произошло после прохождения обучения в 1921—1923 годах на Саратовских подготовительных кавалерийских курсах РККА и окончания 1 Крымских командных кавалерийских курсов РККА. В марте 1922 года он вступает кандидатом в члены РКП (б), а в феврале 1925 года он становится членом ВКП (б) в городе Староконстантинове Хмельницкой области.
Масштабное сокращение численности вооружённых сил страны после окончания Гражданской войны коснулось и А. Дынникова, который был демобилизован из армии. Он вернулся на свою малую родину в слободу Красный Яр и был принят на работу заведующим хозяйством волостного исполнительного комитета. Но тяга к кузнечному делу привела его в сентябре 1927 года в город Баку в государственное акционерное общество «Рудметалторг», где он работал кузнецом. К тому же родом из Баку была и его жена. В апреле 1928 года в семье деда родился мальчик, которому дали имя Николай. Это был мой отец. В начале нового 1930 года деда пригласили в городской партийный орган и предложили возглавить городскую базу «Союзмясо». На самоотвод в виде реплики «– я же кузнец, красный командир, в этом ничего не смыслю» последовало решение: «– ты честный человек, коммунист, справишься!». А. Дынникову вручили печать, амбарную книгу, наган и напутствие: «– Твоего предшественника расстреляли за воровство».
В мае 1932 года А. Дынникова призывают из запаса на военную службу, чему мой дед был очень рад, и направляют в 41 Нахичеванский пограничный отряд Азербайджанского округа ОГПУ на должность помощника начальника заставы «Араб-Енгиджа». В воспоминаниях деда иногда упоминалось, что в тот период начальником пограничного отряда был Коркин, у него в петлице гляделся «ромб». От деда нашей семье передались такие упоминания названий местности, как селение Араб-Енгиджа, река Арпачай, селение Диадин.
Сын деда, – мой отец Николай Алексеевич Дынников, – делясь в преддверии дня пограничника в 1999 году воспоминаниями корреспонденту газеты «Вечерний Волгоград», рассказывал о первых днях пребывания на заставе: «Первый день на заставе в свои четыре года помню, потому что, во-первых, в этот день на заставе была тревога – нарушили границу, во-вторых, – я чуть не упал с коня. Возвращаясь с дозора, отец отпустил подпруги, чтобы животному легче дышалось. А я выбежал ему навстречу с протянутыми ручонками. В порыве чувств отец подхватил меня на руки и посадил на коня. Но тот, не потерпев такого „седока“, встал на дыбы. Седло поехало. Неимоверным усилием удалось отцу удержать седло и успокоить животное. С тех пор я сторонился коней».
Несколько лет на заставе не было сверстников сыну моего деда, т.е., моему отцу. Главными игрушками моего отца были сначала гильзы и патроны, затем настоящее оружие. Первый раз дед дал своему сыну выстрелить из винтовки в шесть лет, подложив под приклад сложенную куртку для смягчения отдачи.