- Разведчик, скажу я тебе, профессия крайне утомительная. – Глубокомысленно изрекла я, вытянув гудящие ноги.
- А мне нравится! – жизнерадостно парировал Антон, созерцая в кои-то веки ясное небо. – Сама подумай: плелась бы сейчас вместе с этими занудными черепахами в хвосте обоза.
Я мрачно покосилась на довольного сверх меры друга и поморщилась, массируя бедра. Золотко скосил на меня лукавый глаз:
- Тут, Машенька, привычка важна. Вот побегаешь годик-другой, и осознаешь, как была не права.
- Я не хочу целый год нарезать круги по пересеченной местности! – ужаснулась я, в красках представив себе такую нерадостную перспективу. - Я тактик! У меня ножки болят!
Антон снисходительно фыркнул:
- Разве тебе не понравилась сегодняшняя экскурсия? Мало познавательного или скучно?
Я задохнулась от возмущения: он еще смеет насмехаться! Мало того, что негодяй завел меня в болото, так еще и руку подавать не хотел! «Учись, - говорит, - Машенька! Вдруг в следующий раз придется самой выбираться»! Глядя на мое выражение лица, Золотников гаденько хохотнул и вновь принялся мечтательно жевать сухую травинку.
Неделька после вызволения шикара из подземелий четырнадцатой базы выдалась насыщенная. Четверо суток мы ожидали появления сопроводительной группы, высланной из штаба, и сразу после ее прибытия двинулись в путь. Шикар за это время немного оправился, с лица его ушла бледность, плечи расправились. Я старалась с ним не контактировать, дабы не накалять и без того скользкую обстановку. Приглядывала со стороны, но подходить не торопилась.
Как ни странно, ребята отнеслись к нему вполне дружелюбно. Пирожок украдкой подсовывал ему яблоки и орехи, найденные в лесу. Антон пожертвовал сладкий протеиновый батончик из довоенных запасов базы. Даже Иван оттаял, глядя на хлопочущих возле иномирянского мага товарищей. Только капитан Воля неодобрительно косился на размякших подчиненных, не понимая, что на них нашло. А я знала причину…
Дело в том, что в тот самый вечер, когда шикара вытащили из камеры и надежно примотали к дереву у края верхнего лагеря, товарищи потребовали откровенности. Чувствуя себя обязанной, я впервые в подробностях рассказалао своих приключениях. Без утайки, отринув в сторону неуверенность. На конференции отсутствовали лишь Воля и Пирожок. Первый потомукак я настояла, а второй по просьбе коллектива отвлекал капитана. Ребята слушали молча до момента, когда я упомянула шикарского Учителя. Что тут началось! Ваня выпал в прострацию, Антон в паре с Зорькой возбужденно заблестели глазами и закидали вопросами, даже невозмутимый Анатолий очумело хлопал рыжими ресницами. А позже, когда мы все вмести подводили итоги моей необычайной саги, бородатый богатырь философски выдал: «Шикар твой – мужик. Уважаю». Ребята согласно покивали, а у меня гора с плеч упала: наконец-то друзья перестали смотреть на меня осуждающе.
- Смородина, вставай, потопали. – Поднялся на ноги Антон.
- Нееет! – взмолилась я, патетически вскинув рукуко лбу. – Я не могу больше идти! Оставь меня здесь!
- Да пожалуйста, - пожал плечами нетерпеливо пританцовывающий Золотой. – Вот местные волки обрадуются!
- Нет в тебе ни капли жалости, - поморщилась я, - друг называется.
- А я тебе и не друг, - хмыкнул негодник. – Я тебе, Машенька, прямое начальство! Так что давай, отскребай мощи от кочки и отставить нытье! Смирр-но! Круу-гом! Шагом марш! До темна бы в лагерь успеть – кушать хочется…
- Кушать ему, троглодиту, - бурчала я, осторожно разгибая уставшую поясницу. – Начальство он, понимаешь ли…
- Да-да, именно так! – довольно подтвердил Антон и резко вздернул меня за руку. От неожиданности я ойкнула и одним прыжком вскочила на ноги. – Роли, знаешь ли, иногда меняются. Я еще помню, как некая подполковник Смородинка гоняла меня от зари до зари так, что перед глазами летали кровавые мушки. И теперь я буду мстить!
Донельзя довольный собой Золотников стоял и гаденько ухмылялся, глядя на мою растерянность. А я лишь ошалело хлопала глазами, ибо подобное коварство было в новинку. Нет, вы подумайте, каков негодяй?!
- Ну ты, Антоша, и нахал!! – восхищенно покачала я головой.
- А то! – весело согласился он. – Я же чей ученик? И, по секрету тебе скажу, намерен превзойти учителя!
- За что ты так? Чем я перед тобой провинилась? – страдальчески вопросила я, воздев очи к небесам.
Злорадно похихикивая, новоявленный командир чувствительно подпихнул меня под пятую точку:
- Двигай, мученица! Солнце садится…
***
Как мы с Антоном не спешили, ночь все одно опустилась на мир неожиданно. С наступлением темноты лес наполнился новыми, ни с чем несравнимыми звуками. Тут и там раздавался тихий шорох опавших листьев, в недоступной взгляду вышине скрипел голыми ветвями холодный осенний ветер, предвестник скорой зимы, жалостливо ухала ночная птица, где-то вдалеке выл на луну одинокий волк. Монотонно переставляя окоченевшие в сырых ботинках ноги, я согревала теплым дыханием озябшие пальцы. Золотко бодро трусил впереди, не забывая внимательно осматривать окрестности. Конечно, он то в болоте не тонул и в ручье опосля не стирался! Хорошо ему, сухо, тепло! Вон, идет себе и песенку беззвучно под нос мурлычет, а у меня уже и губы не шевелятся!
Пока буравила завистливым взглядом спину друга, упустила из виду толстый трухлявый сучек на звериной тропке, по которой мы подбирались к лагерю. Запнулась, чертыхнулась и злобно пнула его металлизированным носком армейского ботинка. Истлевшая ветвь хрупнула и, шурша, покатилась по покрытой инеем листве.
- Ты чего буянишь? – удивленно обернулся Антон.
- Сил моих больше нет! – Стуча зубами, повинилась я.
- Терпи, метров сто осталось. Чуешь, костром пахнет?
Я красноречиво шмыгнула носом, обняв себя за плечи:
- Слушай, Златко, кто сегодня у Миарона дежурит?
- Сейчас Пирожок, позже Зоря сменит. Неужто созрела? – улыбнулся друг.
Я неопределенно дернула плечами и отвернулась.
- Мы уже ставки начали с ребятами делать, насколько тебя хватит! – фыркнул этот наглец. – Шикар так и вовсе извелся – глаз не сводит, когда ты в лагере.
Я мотнула головой, призывая возобновить движение. Что тут скажешь? Не слепая, хотя здесь и особой наблюдательностью отличаться не нужно. Цепкий, немигающий взгляд льдистых глаз иномирянского мага осязаемо прожигал дыры в моей спине. Порой мне даже начинало казаться, что плотная солнцезащитная куртка попахивает паленой тканью… Но подойти и поговорить мне мешало какое-то иррациональное чувство вины. Если рассуждать логически, в чем я провинилась? В мертвый лес его нелегкая принесла без моего вмешательства, нашла его тоже не я. Более того: на тот момент у меня самой положение было весьма шатким. Я даже помочь ему пыталась, плюнув на возможные проблемы! И все же чувство совершенного предательства не торопится меня покидать. Правду говорит дядя Толя – слишком щепетильная у меня совесть.
