В те времена, когда человек еще был беззащитен перед грозными силами природы, когда не умел противопоставить ничего драматическим обстоятельствам своей жизни, обожествляя луну, солнце и воспламеняющие деревья молнии, как необъяснимые и недоступные его пониманию предметы, другие создания уже правили на земле, утверждая и распространяя свою власть. Эти создания знали о своей силе и о своем могуществе, а потому посчитали, что им суждено править и управлять человеком, как более слабым и податливым существом.
У этого права было множество оснований. Одно из них – врожденное превосходство, граничащее, а то и переходящее в непомерную гордыню, а также выносливость, ум, физическая мощь и презрительное отношение к опасности. Создания гордились тем, кем они являлись и всячески оберегали свою жизнь от вторжения туда человека, который был для них не более, чем воплощением хилой, болезненной плоти. На человека охотились, как сам человек охотился на пугливых оленей. И охота эта не была проявлением прихоти или капризного желания, или жестокости. Так было установлено издревле, еще много раньше, а создания бережно относились к установленным законам и почитали их. И никому не приходило в голову оспаривать или подвергать сомнению эти порядки. Так было заведено. Такова была жизнь.
Создания называли себя Перворожденными. Они были уверены в своем первородстве перед человеком и обстоятельства только подчеркивали их веру. Разве не они быстрее ветра и мысли способны передвигаться по земле? Разве не они способны без устали двигаться и не спать множество ночей и дней подряд? Разве не они построили величественные здания, придумали свою письменность и создали обширные библиотеки? В то время, когда человек еще спал в своей маленькой глиняной или каменной хижине, не зная укрощенной лошади, не ведая о возделывании полей и чтении. Нет, тут спорить было не о чем.
Перворожденные пренебрежительно относились к человеку как к непрошенному соседу, вынужденного жить где-то поблизости. Они терпели его из собственных соображений, культуры и воспитания, используя в определенных целях. Однажды, один из Перворожденных отступил от предписанных правил и совершил Обряд поглощения не полностью. Сам того не понимая, он оставил человека в живых, ослабленного, на грани жизни и смерти. Но жизнь победила. И заструилась в этом новом человеке, преобразуя его в совершенно необычное существо. Отныне этот человек обладал силой и выносливостью Перворожденного, который передал ему часть информации о Великом роде, внушив уважение и преданность к подобным себе. Так появился первый Призванный.
Перворожденные заметили это необычное превращение и поняли, как им можно еще использовать человека, создавая целые армии и преданных им слуг. Конечно, многие Призванные, особо преданные своим хозяевам, спустя столетия, обретали власть и уважение самих Перворожденных, благодаря своим убеждениям, уму и талантам. Среди них сложились касты, строго разграничившие обязанности существ и людей. Верхушку власти занимали Перворожденные, по-прежнему могущественные и превосходящие всех остальных.
Не одна битва сотрясла землю в те времена. Перворожденные принялись воевать между собой, чтобы утвердить на троне одного единственного, Первого среди первых. Перевес сил оказался на стороне одного амбициозного и толкового Перворожденного, молодого предводителя клана Эйнгардов – Виэльхелема, который впоследствии, стал Вильгельмом Корнуольским, единым властителем Перворожденных. Тысячи людей попадали в рабство, становясь Призванными, чтобы нести знамена и копья своих повелителей ради утверждения их превосходства теперь уже над остальными Перворожденными.
Пока Правители выясняли между собой отношения в междоусобицах и распрях, человек не дремал. Он перенял все, что можно было взять у своих хозяев, улучшив многое и приспособив к своей жизни. Со временем человек настолько поумнел, что, наконец, до него дошел смысл значимости собственной свободы. То там, то здесь вспыхивали восстания людей, утверждающих свое право на выбор и свободное существование. Перворожденные, не ожидавшие от человека подобной дерзости, а главное – сообразительности, слишком занятые своими семейными конфликтами, растерялись и ослабили давление на человека. Позже, они попытались вернуть утерянное могущество, но было уже слишком поздно. Человек научился противостоять Перворожденным, чтобы начать свое отдельное и независимое существование.
Проходили года, десятилетия. Так и сложилось это противоречивое соседство. Соседство охотника и сопротивляющейся жертвы.
Так было и до сих пор.
Из древней книги «Законы Темного народа»
«…всякий Перворожденный имеет право распорядиться жизнью смертного как ему будет угодно. В основании этого права лежит бесспорное превосходство Перворожденных над Человеком. Человек был сотворен слабым и податливым, по сравнению с силой и властью, которыми был наделен Темный народ. Испытывать такие чувства, как понимание и сожаление по отношению к человеческой расе недопустимо. Любое снисхождение или отмена заслуженного наказания обязательно повлечет за собой возможные непоправимые последствия. В Человеке следует подавлять желание утвердиться за счет врожденных или приобретенных качеств, а также его способности к лидерству, учености и творчеству. Все эти качества необходимо направлять для возвеличивания Перворожденных, заставляя Человека думать, что все его знания призваны служить Темному народу, а не для того, чтобы улучшить собственную жизнь.
О Человеке следует заботиться ровно настолько, чтобы у него хватало сил на выполнение работы на благо и пользу Перворожденных. Надлежит пресекать всякие попытки смертных возвыситься, а потому им следует внушать с раннего детства безусловное почитание и преклонение перед Темным народом. Каждый Правитель должен исходить из соображений наибольшей выгоды для себя и для своего народа, руководствуясь принципом: властвует сильнейший…»
1756 год. Североафриканская пустыня. Нагорье Тибести
Воздух был горяч и клубился дрожащими волнами над раскаленной землей, превращая любую сторону горизонта в искаженную линию, раздробленную желто-коричневую мозаику. Невозможно было представить, что здесь еще недавно проливались весенние дожди и расцветали неприхотливые красные, синие и белые цветы пустыни, превращая на недолгий срок одно из самых засушливых мест на планете в пестрый растительный ковер.
Днем жизнь почти замирала, прячась в немногочисленных расщелинах, пригорках и чахлых кустах. Все, что ползало или летало, терпеливо дожидалось спасительной ночи, падающей прохладным контрастом на обожженную землю. Глубокие трещины покрывали это место, как морщины покрывают лицо и тело древнего старца, уставшего жить от затянувшегося долголетия.
