В книге 1 описаны детство, юность Рязанова, его довоенная жизнь. Начало войны, отступления, окружения под Киевом, Харьковом. Командование Рязановым дивизией, МАГ, 2-й истребительной авиаармией, формирование и первые бои 1- го шак на Калининском, Северо-Западном, Воронежском, Степном, 2 Украинском фронтах. Курская битва, освобождение левобережной Украины, форсирование Днепра.
Мой старший брат Георгий высказал справедливое замечание, что в книге не хватает живого отца. Когда умер отец, мне было два года и десять месяцев. Я его не помню, и мне сложно описывать его, как человека. Могу только домысливать, пользуясь воспоминаниями тех, кто его знал. Сейчас не осталось тех, кто его знал, кроме редких исключений. Но при жизни он оставлял о себе яркие впечатления. Он был энергичным, активным. Как любой активно действующий человек, он менялся. До ареста, например, он был суровым, стремился вверх. Таким он остался. Но после тюрьмы, наверное, смягчился, стал более терпимым. В войну надо было руководить вчерашними мальчишками, вникая в их заботы и проблемы, надо было налаживать отношения с сотрудниками и коллегами из других родов войск. Все это он делал, и делал душевно, вкладывая в отношения и с летчиками, и с командирами обаяние, юмор. Такой стиль общения, видимо, был для него естественным. Хотя существуют определенные противоречия между сухим языком военных приказов и простыми человеческими чувствами. Авиация включает в себя и романтику, и рутину. Но боевые события волновали его. Он пишет описание воздушного боя 30 октября 1942 года взволнованно и эмоционально. В фильме «В бой идут одни старики» он незримо присутствует. Его решения – о воздушных боях за плацдарм, разведке, и других событиях есть в фильме. Он, по словам К.А. Белодеда, подолгу беседовал с Луганским, воспоминания которого использованы при написании сценария фильма, и который стал одним из прототипов маэстро. Таким образом, он влиял на маэстро. Я как-то невольно пытался сопоставить его образ с такими разными писателями и поэтами, как Булгаков, Высоцкий, Лимонов. Почему, даже не знаю. Что-то общее возможно, есть. А, может, и нет.
В этой книге описаны события от боев за правобережную Украину до конца войны. Нумерация глав сквозная, продолжает нумерацию первой книги.
Плацдарм на правом берегу был расширен. Когда навели понтонный мост, по нему пошли на правый берег танки, пушки, автомашины. Перебазировались и полки корпуса. Летчики перелетели, но в корпусе были и радисты, и техники, и другие сотрудники. Мама рассказывала про их переправу: «Переправлялись всю ночь, сидя в открытом кузове полуторки, из которого легче выпрыгивать в случае попадания снаряда или мины, чем из закрытого фургона радиостанции.Непрерывный обстрел. Разрывы в воде вокруг моста, на самом мосту. Движение останавливается, убираются разбитые участки моста, заменяются новыми. Мы стоим под обстрелом, ждем. Ощущения неприятные. Нет окопов, щелей, куда мы привыкли прятаться, земли, к которой можно прижаться. Весь мост занят. Ни развернуться, ни обогнать кого-то невозможно. Лента техники ползет со скоростью улитки. Клонит ко сну, но была команда: не спать. Мы будим друг друга, если кто-то засыпает.Переправа окончилась под утро. На правой стороне стоял регулировщик и повторял: – Это место сильно простреливается. Не останавливайтесь, проезжайте дальше, на пятачок. Мы не успели далеко отъехать. Метрах в тридцати от реки ранило Климова, водителя. Осколок мины попал ему в пах. Некому было вести машину. Кто-то отодвинул ее в сторону от дороги. Механик перевязал Климова, а проезжавшая машина забрала его в санчасть. Мы несколько часов сидели в придорожной канаве, прячась от нескончаемого обстрела. Незнакомый солдат отогнал нашу машину и нас вместе с ней на пятачок. Плацдарм обстреливался вражеской артиллерией. Его непрерывно атаковали танки и авиация противника. Мы разыскали свою радиостанцию, получив выговор за опоздание. Приехали на место, где разворачивался НП и где готовился прорыв. Наши штурмовики уже работали» [5].
«Забавный случай произошел при переправе через Днепр с Люсей Смирновой. Телеграфный взвод подъехал, наверное, к тому же понтонному мосту в машине, где стояли их телеграфные аппараты. У переправы скопилась огромная очередь. Немцев уже немного отогнали и артиллерийский обстрел был слабее, чем во время нашей переправы, зато случались частые бомбежки. Девчонки веселые, довольные, едут вперед. Смеются, машут танкистам, шутят с пехотой. Пропускная способность переправы очень маленькая, мост неустойчивый. В рощице на этой стороне стоят танки, машины, другая техника, солдаты. Наша машина где-то в хвосте огромной очереди. Кто-то командует, распоряжается очередностью переправы. В первую очередь пускают машины с боеприпасами. Девчонки болтают со знакомыми. Дело к вечеру, а неизвестно, когда будут переправляться. Люсю все время клонило ко сну. Вдруг кричат “Воздух!” Командир роты Круглов приказывает: – Все с машины! Бегом в лес, дальше от переправы! Все побежали подальше, а Люся накрылась чем-то, чьими-то шинелями, брошенными в машине, и осталась сидеть там. Сидела и заснула. Бомбежка кончилась. Все собрались. Уже и очередь подходит переправляться. Пересчитали всех, а Люси нет. Ищут повсюду, кричат, спрашивают других. Никто не знает, где она. И среди раненых и среди убитых не находят. Стали разбирать шинели, а под ними белая люськина голова, она яркая блондинка с буйной такой шевелюрой. Стали, конечно, смеяться, как она могла спать под такую бомбежку. Переправились без происшествий, потихоньку. На той стороне начали ставить аппараты, налаживать связь. Кабельщики взвалили на себя катушки и побежали с ними».
Конев произвёл скрытный маневр. 5-я гв. А снялась с плацдарма у Кременчуга, передав свои позиции 4-й гв. А, переправилась на левый берег Днепра, совершила 100-км марш вдоль фронта на юго-восток, затем снова переправилась на правый берег Днепра, на плацдарм у Куцеволовки. Этот маневр полностью аналогичен широко известной операции 3-й гв. ТА, проведенной чуть позже. На плацдарм была скрытно введена ударная группировка фронта – 5-я гв. ТА и 7-й гв. мехкорпус. Все эти переброски войск немецкая разведка не обнаружила. Наш главный удар предусматривался в стык немецких армий.
Утром 15 октября войска фронта перешли в наступление. Противник сразу же стал контратаковать с танками и авиацией. Наша авиация активно действовала над полем боя. 15 октября у немцев было 250 самолетовылетов, у нас – 470. Советские войска в высоких темпах прорывали немецкую оборону. В течение дня 16 октября прорыв обороны был завершен, началось наступление на Пятихатки. Ударной группировке фронта помогали авиакорпуса И.С. Полбина и В.Г. Рязанова. Конев писал: «
