– Смотри, как я быстро падаю.
– Да, нет же! Ты летишь наравне со мной.
– А я говорю, что быстрее, смотри я дальше чуть ли не на целую голову.
– Ты маленькая хвастунья!
– А ты дурак!
В ночном небе, мигая словно светлячки, летели вниз, к Земле, две маленькие звёздочки. Рауль и Изольда.
Они радовались, что наконец-то оторвались от взрослых и теперь могут наслаждаться свободой.
– Что ты будешь делать, когда упадёшь на Землю? – спросил Рауль свою подругу.
– О! Я хочу навестить одну девочку, – с некоторым лукавством ответила Изольда.
– А кто она? – не унимался Рауль.
– Она самая-самая!
– Что значит самая-самая? – с удивлением переспросил он, – я не понимаю!
– И не поймёшь, пока не увидишь сам! – засмеялась Изольда, и взмахнув переливающимся хвостиком начала отрываться от Рауля.
– Подожди! Сумасшедшая!
Рауль в последнюю секунду ухватился за подружку и не отпускал до тех пор, пока они благополучно не приземлились на Землю.
«Получается, что из всего, что у меня есть, в самый раз только пончо. Остальное велико. Обидно! А ведь одежда совершенно новая. Плохо, что сейчас лето, юбку не затянешь ремешком вокруг талии. Ладно, пойду куплю себе что-нибудь».
Майя вышла на улицу и вдохнула аромат свежего летнего утра.
Прошло ровно два месяца после расставания с Альбертом. Стало немного лучше, хотя ночные кошмары до сих пор не отпускали. Но то, что Майя чувствовала в начале, было просто адом. Тогда, когда она вошла в свою крохотную комнатку и уронила на пол чемодан, мир рушился. То, что они с Альбертом воздвигали вместе, теперь складывалось будто картонный домик, только тяжесть была совсем не бумажная, она была – бетонная. Вот под этой тяжестью и оказалась Майя.
«Психологи советуют прощать! Что прощать? 10 килограммов минус, трясущиеся руки, не высыхающие от слёз глаза, ночные кошмары. Нет, я не согласна это прощать! Хотя ладно, 10 килограммов так и быть. Лишние расходы правда, но зато куплю то, что хочу я, а не то, что понравилось бы Альберту».
Тогда, в первые дни возвращения домой, Майя дала себе слово, что никогда не сломается. Она ходила по квартире и как мантру повторяла одни и те же слова.
«Я никогда не сдамся! Ему будет так плохо, что мои страдания покажутся мелкими недоразумениями!»
Магазины, а в них платья, юбки, блузки, брюки – отвлекли Майю от гнетущих мыслей. Скупив пол торгового центра, настроение заметно улучшилось. Хрустящие бумажные пакеты с покупками веселили и придавали бодрости, но чашка крепкого горячего кофе не помешала бы, чтобы завершить безумно горячий денёк и плавно перестроиться на вечернее холодное одиночество. Майя вышла из шумного торгового центра и направилась в сторону летнего кафе.
– Ух ты! А ты красотка! – Рауль оглядел с головы до ног Изольду. – Так мы что, как люди, такие же как и они, и выглядим так же?
– Нет, блин, мы должны были пятиконечной звездой перекатываться из стороны в сторону, восторженно вилять звёздохвостом и подметать им тротуары!
Изольда отвела за спину длинные золотистые волосы и продолжила:
– А ты Рауль, тоже ничего, на лати́носа похож!
Изольда весело засмеялась и зашагала в сторону трамвайной остановки.
– Ну и жарища у них тут! – Только и смог произнести Рауль, почесал затылок, с переливающимися серебром чёрными волосами, и чуть ли не вприпрыжку заторопился за Изольдой.
В трамвае к ним подошла кондуктор, женщина с сумкой на перевес и засаленном форменном халате.
– Приготовим за проезд!
– Это она кому, нам? – спросил Рауль, оглядываясь по сторонам.
– Вот чёрт побери, забыла выключить видимость. – На самом то деле, Изольде понравился комплимент Рауля и ей захотелось чтобы все смотрели на неё, но Раулю она сказала. – Это ты со своим вопросами. Ладно готовься.
Изольда, взяла за руку Рауля и прочертила невидимую постороннему глазу звезду.
Кондукторша посмотрела на свою грязную, от постоянного прикосновения монет и бумажных купюр, ладонь и ахнула. Сверкая чистым хрусталиком на ладони, лежала льдинка. Но, вот от тепла руки она начала таять и вскоре превратилась в мутную лужицу. Женщина поискала глазами проказников, но рядом никого не оказалась. Она вытерла ладонь о полу халата и зашагала прочь, ругая себя, что накануне не стоило столько пить, ведь говорила себе, что утром идти на смену. Вот уже и галлюцинации начались.
Двери трамвая со скрипом захлопнулись и в вагоне опять стало душно.
Вечером первым делом Майя перемерила новые наряды, а затем устроилась с бокалом вина на балконе. Вид с него был шикарный. Вдали виднелись многоэтажки, своими пиками громоотводов они, казалось, протыкали насквозь облака, но на самом деле, облака были высоко-высоко. Металлические крыши домов, что стояли поблизости, отсвечивали от лучей угасающего солнца, кое-где зажигался, как маячки в окнах свет, а потоки движущихся автомобилей змеевидной лентой прокладывали путь к дому. Зато внизу на удивление спокойно и тихо. Пустынная улочка на которой жила Майя, была тупиковой, дальше её дома не было ни проезда, ни прохода и этот факт изолированности от жизни безумного мегаполиса давал магическую способность отстраняться от суеты и напряжения, но одновременно приводил в непонятное уныние. Ведь если бы под окнами ходили толпы народа, возможно, она бы не заплакала.
«Почему я плачу? Почему, я постоянно плачу? Я не буду больше реветь!»
Майя вытерла рукавом кофты с щёк слёзы и осушила бокал с вином.
Она вспомнила одну фразу, брошенную ей в лицо Альбертом, в тот день, когда он объявил о разрыве. «Ты испортила мне всю жизнь!»
И ведь в тот момент Майя никак не отреагировала на эту фразу. Она просто потеряла дар речи, не ожидая услышать, как ей казалось от близкого человека, с которым прошла бок о бок не один год.
«Как нужно реагировать? Что бы ты ответил, когда услышал такие слова? Невозможно отреагировать в ту же секунду, ты теряешься, и сразу не можешь подобрать слова. За секунду перед глазами пролетает вся жизнь и бесконечные слёзы, тут же застилают их. Такое ощущение, что тебя со всего размаху бьют в грудь, от удара ты отлетаешь к стене, и боль разливается по всему телу. А потом ты понимаешь, что эти слова говорят не уста любимого человека, он пересказывает, то, что ему внушили!»
– Ты поймёшь это намного позже, когда прояснятся многие детали прошлого, подлые и мерзкие подробности измены.
– Изольда, это ты мне? – с обидой в голосе спросил Рауль. Но Изольда махнула на него рукой продолжая вглядываться в маленькую точку, находящуюся на приличном расстоянии, но из-за этого не менее значимую.
– Этот близкий человек оказался трусливым, лживым подлецом. Но ты справишься с этим, переборешь свою боль и потом смело сможешь ответить, глядя прямо в глаза. – Ты испортил себе жизнь сам!
