© Глеб Халебски, 2021
ISBN 978-5-0053-2376-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
– Аркадий! Умер!
– Умер Аркадий?
– Умер?
– Умер!
– Аркадий умер!
– Уме-е-ер!
– Умер Аркадий!
– Умер! Умер! Умер!
– Аркадий! Умер!
– Аркадий! Умер?
– Аркадий! Умер…
– Умер! Аркадий!
– Арка-а-а-дий!
– Дураки! Жив Аркадий. Умер – фамилия…
Аркашу выставили за дверь почти пинком. С наигранным пренебрежением, будто бы кто-то наблюдал со стороны, он плюнул на порог и покинул унылый подъезд. Даже сама матушка-природа решила опустить Аркашу-дурочка: на голову несчастному свалился огромный снежный ком. Выругавшись и отряхнувшись, парень косоного побрёл домой. Не везло ему, конечно, знатно: два раза упал – навернулся, чуть было не попал под машину – был в самой что ни на есть грубой форме выруган водителем – грубияном. Напасти, напасти, напасти!
Не раздеваясь, Аркаша залез в свою нору – комнату и пал на диван. Чуть не зарыдал, направо и налево брызгая слезами и соплями. Он ведь почти-почти влился в эту компанию, стал её, скажем так, костяком! Но вновь, развеселившись, расшелудившись, разразился нелепыми шутками, за что, собственно, и был отправлен восвояси. Абсурд!
Раз за разом Аркаша терпел крах, пытаясь хоть с кем-то найти общий язык. Уже седьмой раз попытка провалилась. Молодой человек понимал, что с окружающими тягаться он не мог: все они превосходили Аркашу во всем: их лица были красивее, умнее, успешнее, не говоря уже и о других составляющих. Он никак не мог догнать их в развитии!
– Нужно уехать… Далеко-далеко! – шептал Аркаша. -Начать новую жизнь!
Паренёк разревелся и подошёл к раскрытому окну.
– Будь, что будет! – крикнул он и шагнул вниз.
– Вы не могли бы перелечь чуток правее? – вежливо обратился дворник к Аркаше.
Тот нехотя перекатился дальше.
– Благодарю! – дворник непринужденно продолжил есть снег своей широкой лопатой.
Седьмой раз паренек прыгал с первого этажа. Жильцы дома уже перестали обращать на него внимание: дурачок – он и есть дурачок – не лечится. Прохлаждался во всех смыслах Аркаша около трех часов, до того, пока к нему не подошел высокий и тонкий человек в древней СС-овской фуражке и военной шинели.
– Саша! – представился он и протянул парнише руку.
– Аркаша Умер, – наш герой пожал немцу руку.
– Умер? – обрадовался Саша. -Какая удача!
Немец без труда поставил на ноги Аркашу и сунул ему под нос ветхий паспорт в желтом перерлете. Паренек напряг взор: под перекошенным красным лицом стояла надпись: «Alexander Umer».
– Так… Получается, что мы братья? -обрадовался Аркаша.
Немец подмигнул и спрятал паспорт:
– Завтра, в пять часов утра, приходи на сеновал на краю города. Я сделаю тебе предложение, от которого ты, брат, не сможешь отказаться! Саша пару раз лукаво и сурово зыркнул из под козырька и живо удалился. Наш герой был обрадован, как никогда раньше.
Герасим Зайко почесал зад, несмотря даже на то, что его интеллигентская натура ему таких вольностей не позволяла. Взял другую сигару, поскольку первая дожила свой век. Снова откинувшись в кресло, продолжил слушать прекрасные трели альта, исходящие из соседней комнаты.
– Эх! – думал Герасим. -Какой сын вырос! Альфач! Тьфу ты! Альтач! Зря говорил я ему когда-то: «Зайка, брось ты свою трещалку, иди нефть качать!». Не послушал меня, к счастью, и вот какой музыкант вырос!
Ещё несколько минут купался Зайко-старший в озере прекрасной музыки, после чего властно позвал сына к своим ногам. В комнату, теребя бритую репу, зашел невысокий, избыточно широкоплечий мужчина в красном берете с альтом в руках. Он едва-едва протиснулся в дверь и встал перед отцом. Обрадовался старик, загоготал:
– Владик! Напомни мне, старику, какой сегодня день.
– Сегодня именины моей матери! – как робот, тоскливо и нудно прогудел носом сын.
– Так что же ты заперся со своей скрипкой? Зови гостей! – сорвался с цепи старик: поразвлечься, видать, старому захотелось.
Зайко-младший секунду помялся. Это Герасиму так не понравилось, что тот сжался в одной большой судороге и прожевал сигару, обжёгся.
– Что такое, сын мой? Чего ты расстроился?
– Звать Аркашу? – поинтересовался рёвом Владик.
– Этого дурочка? Ни в коем случае! – возмутился глава семейства. -Он не достоин быть в нашем кругу!
Владик поклонился и ушёл: в семействе Зайко ожидалось очередное большое празднетство…
Грянула в ржавые трубы ночь: звёзды, тишина, выколиглазая темнота, впрочем, как положено. Аркаша остановился вкопанным прямо перед огромной кучей сена: ничего не предвещало беды. Да и беды, собственно, не случилось, произошёл случай: вдруг, откуда не возьмись, высунулась рука и затянула паренька в гору сена.
– Тс-с-с! – прошептал нежно Саша брату на ушко и игриво зыркнул из-под своего немецкого козырька.
Аркаша выплюнул сено и повиновался.
– Завтра у интеллигенции состоится праздник, брат. Все роды, которые на протяжении многих века чинили нам, Умерам, неудобства, будут там! – пробурчал Саша, пожёвывая клочок сена. -Мы любой ценой должны испортить этот день, точнее: подставить роды Зайко, Портко, Птичко, Левозонтко, Бабко и Перелётко перед майором Шпендельжмыхом. Ты поможешь мне, брат?
Аркаша не был готов пойти на такую авантюру – пугали его и известные, и неизвестные семейства с клыкастыми и блохастыми звериными фамилиями, но не прийти на помощь брату он не мог.
– Я согласен, брат! – торжественно объявил наш герой.
– Вот и прекрасно! – обрадовался немец. -Ты и еще один мой агент должны проследить за неким Герасимом Зайко, сотворить с ним кое-чего. Найти его не очень-то и сложно: он все время плюет и курит.
На том братья и порешили. Аркаша пошел домой. Боже! Как Умер был жив от счастья! Первый раз в жизни к нему обратились, как к серьезному, деловому и перспективному человеку! Он улыбнулся и даже подпрыгнул от счастья, однако, тут его настигла беда в лице грубого насильника – жилистого лысого мужика в майке с надписью «братья». Неизвестный ловко подмял Аркашу под себя, заломал бедному руки, что-то порычал на непонятном языке. Испугался Умер, задрожал весь, думал, кончина его пришла: клятву себе даже дал мысленно, что икону напишет с того, кто вытащит его из этой нелепой ситуации.
– Стой, Бордюр! – послышался голос Саши – Спасителя, всего в сене, будто вылезшего из чрева самой матери – земли. -Это же брат мой, Аркаша!
Сфотографировались.
Бордюр отпустил собаку и принюхался.
– Я чую его! – насильник весь покраснел от гнева, сжал зубы и яростно посмотрел в сторону реки – чувствовал по-волчьи жертву.
– Он точно там? – не верил Аркаша.
– По-другому и быть не может! -воскликнул театрально Бордюр и протянул Умеру записную книжку. -Читай!
