Бесшумно иду по узкому каменному тоннелю, прорубленному в горе еще до моего рождения. Он выведет меня на поверхность Рудников. Путь освещают только редкие тусклые лампочки, но я ходила здесь так часто, что без труда прошла бы даже с закрытыми глазами и ни разу не споткнулась. Плечо оттягивает тяжелая сумка с инструментами и добытыми камнями. Жду не дождусь, когда уже избавлюсь от всего этого. Далеко позади слышу голоса других людей, скоро они меня догонят. Нет, я не против компании и никогда не была, но в последние два года была не лучшим собеседником и постепенно растеряла большинство друзей и подруг. Конечно, это только моя вина, и я осознаю это довольно ясно. Но в данный момент мне не нужна компания, а это значит, надо поспешить, если я хочу попасть к Источникам в числе первых.
Наконец, выхожу из темного тоннеля и выбираюсь на поверхность. Несколько секунд трачу просто на то, чтобы привыкнуть к солнечному свету и проморгаться. Когда ко мне возвращается возможность нормально видеть, перевешиваю сумку на другое плечо и сразу же спешу вниз по каменистой тропе. Никто не удосужился сделать ее более безопасной для жителей Рудников, но со временем все привыкают к здешним непростым условиям и воспринимают их как данность. Я знаю эту тропу, как свои пять пальцев, поэтому лишь изредка бросаю мимолетные взгляды себе под ноги, в остальное время разглядываю знакомые до тошноты окрестности. Везде, куда ни глянь, горы, в которых тут и там виднеются огромные дыры – входы в тоннели, ведущие вглубь далеко под землю, туда, где добываются драгоценные камни. Мне «повезло» родиться, вырасти и начать работать именно в этой части Рудников.
Смотрю, как из-под земли далеко внизу показывается шахтный лифт, который доставил на поверхность первых шахтеров. Черт, они раньше, чем я думала. Спешу вниз вдвое быстрее. Вижу, как из лифта начинают выходить мужчины и женщины в пыльной одежде. А вот и Джош, мой друг детства. Раньше, пока он не достиг тринадцатилетнего возраста и не был обязан начать работать, мы много времени проводили вместе за играми и детскими забавами. Мне тогда исполнилось одиннадцать. Следующие два года я каждый день встречала его из шахты, но мы проводили не слишком много времени вместе. Он работал полную смену, наравне со взрослыми и очень уставал. А когда мне исполнилось тринадцать, папа впервые взял меня с собой в святая святых Рудников и научил добывать драгоценные камни. С тех пор прошло уже семь лет, но Джош по-прежнему мой лучший друг. Да и, строго говоря, единственный оставшийся близкий человек. Мы проводим вместе все то время, что можем.
Джош смотрит вверх, и я машу ему рукой, чтобы дать знак, что увидела его. Он машет в ответ. Улыбаюсь, но улыбка сходит на нет, когда я вижу того, кто ждет меня внизу возле будки с инвентарем.
Жнец. Мрачный представитель закона. Он одет в черную форму, которая, несмотря на окружающие условия, всегда остается безупречно чистой, будто каким-то магическим образом отталкивает грязь и пыль. По своему обыкновению он встречает меня безразличным молчанием. Никогда в жизни не слышала от Жнецов ни единого слова, также они никогда не снимают свои черные маски, которые полностью скрывают лицо и волосы. По крайней мере при простых людях. Может, между собой они более раскрепощены? Кто знает? Эти представители человечества пугают всех одним своим видом. Стоит только Жнецу появиться в поле зрения, любой конфликт сразу сходит на нет. Все их боятся, без исключений. Ведь молчаливый представитель закона способен убить любого одним прикосновением.
Мурашки бегут вдоль позвоночника, это моя обычная реакция, если приходится подходить к Жнецам ближе, чем на метр. Но я собираю волю в кулак и гоню все мысли и страхи из головы. Мне нечего бояться, я не сделала ничего плохого. Сейчас только отдам инструменты, добычу и буду свободна.
Жнец никак не реагирует на мое появление. Стоит все так же ровно и осматривает окрестности, это я понимаю по тому, что он иногда поворачивает голову то в одну, то в другую сторону, ведь глаз под маской тоже не видно. Вытаскиваю из сумки несколько камней и складываю в предназначенный для них ящик, затем приходит очередь инструментов, последним достаю плотный черный полиэтилен, в который утром завернула сменную одежду, и показываю ему, что в сумке больше ничего нет.
– Это одежда, – поясняю тихо, стараюсь, чтобы голос не дрожал, ведь одна только мысль, что сейчас я разговариваю с Жнецом, наводит на меня ужас и заставляет шевелиться волосы на затылке.
Он поворачивает голову в мою сторону и все, больше ничего не делает, никак не дает понять, что понял меня. Я не знаю, могу ли уже уйти, а он все так же не отворачивается. Кажется, ему наплевать на то, что я могла что-то украсть. И если бы знала, где можно сбыть камни, то так и сделала бы, но я не знаю. А если меня поймают на воровстве, то единственное, что меня ожидает – смерть.
Поколебавшись всего несколько секунд, решаюсь на действие, прячу одежду обратно в сумку, которая теперь стала значительно легче, закидываю ее на плечо и несмело направляюсь прочь. Как только отхожу от Жнеца на пятнадцать шагов, то чувствую, как расслабляются плечи. Теперь я могу дышать более спокойно. В их присутствии я почему-то всегда задерживаю дыхание.
Спешу к своему другу, который терпеливо дожидается меня у подножия горы, недалеко от лифта. Да, Джошу не повезло родиться в семье шахтеров, добывающих уголь, но тем не менее, он никогда не жаловался на свою участь.
– Как улов? – с улыбкой первым делом интересуется он.
Смотрю на грязь на его щеке и не могу удержаться от ответной улыбки.
– Не густо. Обычно я собираю гораздо больше.
– Обычно ты работаешь полный день, а сегодня только несколько часов. Забыла? – беззлобно парирует Джош. – Сегодня особенный день, не так ли?
