Одним хмурым ноябрьским утром я проснулся и узнал, что замок в осаде. То есть, в нас не летели камни и зажигательные стрелы, по нам не била магия… но перед закрытыми воротами стоял отряд в полном вооружении, навскидку в несколько десятков бойцов, чуть дальше виднелся обоз с пока еще несобранными осадными машинами, а там опять воины и обслуга машин, и обозники. Обоз и командиры осадного войска расположились в отдалении, но не настолько, чтоб не достать их отцовой пушкой, то есть фарш и щепочки будут гарантированы. Но самое поганое – над войском сиротливо висел как снулая селедка и слегка помахивал раздвоенным языком королевский штандарт. Три молодых дубка на синем фоне не оставляли вопросов о принадлежности войска – герб монарха нашего Якоба Третьего.
Замок просыпается не так чтобы совсем рано, но по осеннему времени можно сказать, что затемно. Обычно ворота открываются только с рассветом и при условии, что перед ними нет вооруженных отрядов. Сегодня ворота уже закрылись, приняв на территорию замка селян из пары окрестных деревень вместе со скотом и кое-каким скарбом. Народ здесь скор на подъем, когда дело касается грабежей и войн. Я понял, послонявшись по замку, что отец уже давно уже на ногах и вместе с начальником замковой стражи вовсю рулит ситуацией. А ситуация в таких случаях всегда трактуется как потенциально смертельная. Войско с осадными машинами перед замком – не шутка. А если шутка, то не смешная и довольно дорогостоящая, королевский юмор, он такой… Стою, обозреваю с башни окрестности, прикидываю наши шансы. Опустевшую деревню, что стоит неподалёку, грабить пока не начали, уже хорошо. Значит противник еще не определился с тактикой или целями и задачами.
Противник не предпринимает никаких враждебных действий, но со стены видно, что в лагере жизнь кипит, ставят шатры, разжигают костры, кто-то даже палисад готовит на случай наскока конницы из замка. Отряд на полпути между нами и лагерем готов вроде как отразить атаку на лагерь и обоз, но фанатизма в действиях не ощущается. По всем приметам выходит, что эту баталию противника, если он противник, мы развалим. Дело даже не в том, что они не умеют замки брать, их беда иная. Не приучены они лагерь защищать от меня. От сверхдальнобойной пушки Пристов, от дерзких диверсантов в пятнистом камуфляже, от подлых ударов даже не в спину, а по самому дорогому, что есть у мужчины. Кстати, лес стоит голый, надо на накидках цветовую гамму обновлять, но это уже детали. Вдруг воевать не придется или наоборот, в зиму войдем в состоянии войны.
– Привет, Дорд! Как настроение? – отец подошел и имеет желание пообщаться с наследником, от которого весь последний год сплошные проблемы. Ну и доходы тоже есть, если быть до конца честным.
– Да вот думаю, что всё это значит.
– Чего тут думать, видать кто-то решил, что мы сверх меры усилились, и решил укоротить одного шибко смелого графа. Тут еще ты с купцами поступил так жёстко…
– А что было делать, отец?
– Да нет, всё верно, мы в своём праве были. Просто сошлось всё одно к одному – и там прогремели, и тут усилились, еще и тебя король обласкал.
– Минуйте нас понеже всех печалей монарший гнев, монаршая любовь…
– Именно так. Кто-то при дворе Якоба решил, что Пристов стало слишком громко слышно.
– А сам король?
– А какая разница, Дорд? Штандарт его здесь, значит такова его воля. Короля играет свита.
– И что теперь?
– Теперь… теперь мы будем драться. Но сначала послушаем, что скажут парламентёры.
– Да чего они могут сказать-то? Раз пришли с целым войском, даже осадные машины притащили, небось миром расходиться не планируют. И ведь что странно, отец, поздняя осень уже, скоро снег повалит. Нахрена тогда всё это?
– Осадные машины? Для демонстрации намерений. Всегда выгоднее запугать и принудить к сдаче, чем свою кровь лить и деньги терять.
– Плакал теперь мой домик, ведь отберут гады.
– Как пить дать. Сын, как думаешь, побьём короля?
– Сейчас точно побьём. Полсотни дружинников у тебя наберется в замке?
– С твоими и больше. А еще обозники на стены выйдут, хрен кто возьмет мой замок!
Да уж, погорячился король и тот, кто подбил Якоба на эту фигню нездоровую. А может, им того и надо, чтоб монарх крепко получил по мордасам и всерьёз озверел? Может, тогда нам и не нужно, чтоб королевское войско кровью умывалось. Так, наказать идиотов, повесить мародеров, сжечь метательные машины…
– Отец, я предлагаю ночью пробежаться по нашим баронам, уведомить, чтоб не сидели запершись, а собрались в одном месте. Мол, когда порядок под стенами начерно наведем, призовем их для решающего удара. В спину осаждающей баталии. Мы же можем еще раз призвать баронов?
– Вполне, два раза в год обязаны явиться. А уж с кем я воюю, не важно. Только я не очень понимаю, как ты «пробежишься» по баронствам. Если осаду не снимут, то просто так выйти за ворота нам не дадут. Или хочешь с боем прорываться?
– А подземный ход?
– Сказки, лет сто как завален и замурован. Не планировали сидеть в осаде, если честно, Дорд.
– Ну тогда на веревках спустимся с моим десятком со стены и переплывем через ров. Пустые бочки будут нужны и доски, неохота нырять…
– А потом пешком?
– Зачем? Попросим коней у гостей, небось не откажут. А еще как вариант – вырежем заслон перед воротами в темноте, а твои гонцы уйдут конными через ворота как белые люди.
– Ну да, тебе еще никто не отказывал в сообразительности. Но это мы решим уже потом, после переговоров, когда руки будут развязаны, а то я знаю твои методы. Думал всегда, я кровожадный, а сын вырос совсем безжалостный. Вот не зря тебя угнетателем прозвали.
– Да я что, я ж только по делу. Мне самому неприятно, но не мы такие, жизнь заставляет.
Мой оруженосец немой тенью весь разговор стоял за спиной и наматывал на ус военную науку. Я на себя обязанность выучить парня и делал это без дураков, ежедневно без перерывов на обед. Только сон и отправление естественных надобностей, включая блуд, производил без его участия. Не по-рыцарски, но вот такой я атипичный наставник, и подтирку для зада от оруженосца не требую, и постоять со свечой во время любовных утех не заставляю. А вы что, думали, что фраза «не стоял со свечкой» на пустом месте родилась?
Пошел давать задание плотнику и своим, чтоб совместно готовили разборный понтон. Как я уже говорил, в отличие от некоторых других, в нашем замке ров так и остался глубоким, и даже вода из него не ушла. Скорее всего, повезло с каким-то ключом, который исправно его подпитывает. Графы регулярно, не менее двух-трех раз за своё правление заставляют крестьян заниматься очисткой рва от ила и прочего собирающегося мусора. Получается примерно раз в десять лет. Вот и дожил ров до нашествия. Мои бойцы, хорошо замотивированные дележом очередной порции трофеев, бьют копытом как боевые кони. Да они есть боевые жеребцы, чуть не половину своих денег спускают на фемин облегченного поведения в столице. Да уж, жизнь там дорогая, так что придется кое-кому поделиться с нами своим имуществом.