Tabula rasa
Первый абзац. «Мои мысли – мои скакуны». Рывком. О вдохновении
Неоднократно цитируемый мной классик отечественной журналистики Валерий Аграновский в своей немеркнущей книге «Вторая древнейшая», описывая «проблему первого абзаца» признается, что не раз испытывал ужас перед чистым листом, не зная, как начать ту или иную статью. «Представим себе: руки у журналиста чешутся, бумага стонет от нетерпения, материал истомился – можно начинать писать! Но начну с неожиданного и откровенного признания: ненавижу письменный стол! У поляков есть пословица, в переводе звучащая примерно так: «По вдохновению пишут одни графоманы, настоящие литераторы пишут за деньги». Я бы и за деньги не писал, если бы это было возможно. Так уж устроен. Лично для меня – истинная мука (даже если перо – клавиатура компьютера) брать в руки перо. От мысли, что рано или поздно придется это делать, я содрогаюсь, как от удара током. Какое счастье, что существует этап обработки материала: до письма еще вроде бы далеко, и можно заставить себя разобраться в блокнотах. Не более. Всего лишь почитать. Кое-что перепечатать. Чуть-чуть подумать. Самую малость… Именно на этот период и приходится раскачка. Постепенно
втягиваясь, через час, через три часа, через сутки погружаешься в работу и вдруг обнаруживаешь себя в плену, и уже ничто не может оторвать от некогда ненавистного письменного стола. Запой! Материал – как на ладони. План – верная и крепкая веревочка к цели. Можно «строчить»! И вот тут-то возникает пресловутая проблема первого абзаца. Танталовы муки! Уж очень редки случаи, когда первый абзац дается без боя, без трепки
нервов, без сомнений и поисков, легко и естественно. Сколько иронически-грустных советов приходится выслушивать нашему брату по этому поводу: «Что может быть проще: начинай сразу со второго абзаца!» «Пиши первый, потом второй, а первый спокойно вычеркивай!» и т. д. Помню, когда я был на военных сборах в авиационной школе, и в один прекрасный день, как и мои товарищи по эскадрилье, решил доверить свою жизнь кусочку мануфактуры, то есть парашюту, инструктор серьезно сказал нам, уже готовым к прыжку и стоящим у самолета: «Главное, без волнений. Если не откроется основной парашют, открывайте запасной. Не откроется запасной, тоже не беда: придете на склад, я вам обменяю оба». Первый абзац довольно часто «не открывается» (1).
О том, что трудности с началом того или иного материала действительно имеют место, признаюсь и я. Особенно сильное «торможение» перед чистым листом бумаги – tabula rasa было присуще мне, в основном, в те самые юные годы, когда, трудясь над текстом больше похожим на школьное сочинение, думалось, что пишешь opus magnum (труд всей жизни) вселенского масштаба. Когда началось сотрудничество с газетами, то «проблема первого абзаца» стала решаться гораздо быстрее, потому что в редакциях ждали заметок к означенному сроку, вследствие чего приходилось энергичнее шевелить мозгами. Во время штатной работы в еженедельнике «первые абзацы» получались сами собой, а в ежедневной газете и вовсе «выстреливали», как из автомата Калашникова, без осечек и точно в цель. Поэтому, в большинстве случаев, «проблема первого абзаца» возникает именно тогда, когда у журналиста есть время на раскачку. Валерий Аграновский работал в том счастливом прошлом, когда нашему брату еще давали возможность как следует «раскачаться». Иначе говоря, обстоятельно подготовиться и подумать перед написанием материала. Сейчас от журналиста требуется работать много и быстро. При этом, это «много и быстро» – тексты идут на полосу буквально «с колес» – не отменяет понятия «хорошо». Поэтому, очень часто приходится работать на износ, мобилизуя весь свой потенциал, и не имея права на ошибку; если и простят, то при случае все равно припомнят обязательно. И, не имея права, на творческие паузы, так называемые «периоды тишины», во время которых журналист отдыхает от письма и занимается самообразованием. В отличие от многоуважаемого коллеги я «не содрогаюсь, как от удара током» при мысли, что нужно начинать писать. Думаю, что Мастер здесь явно преувеличивает, а если нет, то всем бы так содрогаться, чтобы потом появились «Профессия иностранец», «Остановите Малахова!», «Взятие сто четвертого», «Лица», «Ради единого слова» и другие произведения и статьи автора, для которого «брать в руки перо – истинная мука».
У пишущих людей потребность в письме существует постоянно. У меня это что-то вроде ежедневной тренировки спортсмена, готовящегося к соревнованиям. Причем неважно, чем я занят: текущим материалом, записью своих наблюдений, подготовкой вопросов к интервью или же просто намечаю темы будущих публикаций. Я знаю, что все это пригодится, когда придет время бежать к финишу вместе с другими, не менее расторопными коллегами. В «чистом листе» я вижу дарованную мне возможность высказаться, наполнить его содержанием, описанием событий и полученной информацией, которой хочется поделиться с окружающими. Проблема состоит лишь в том, как успеть за своими собственными мыслями, опережающими движения пальцев по клавиатуре и теснящимися в голове в попытке проскочить на волю «вне очереди» того уже сложившегося плана – «верной и крепкой веревочки к цели». Во время письма кажется, что все до единой мысли имеют первостепенное значение. (Здесь на память невольно приходит рефрен из песни Олега Газманова «мои мысли – мои скакуны»). Ведь человек на самом деле думает примерно в 10 раз быстрее, чем пишет, поэтому затраченное на обдумывание время с лихвой окупается при письме (2). Более того, мне очень нравится работать над двумя или тремя текстами одновременно. В таких случаях, постоянно переключаясь, я чувствую себя как рыба в воде. Переход из одного «смыслового окна» в другое способствует тому, что пишущий не зацикливается на одном и том же, в результате чего многие необходимые текстовые решения находятся значительно легче и быстрее.
И, конечно же, tabula rasa всегда должен быть заполнен наилучшим образом. Этот процесс сродни тому, как на блеклое лицо фотомодели наносят макияж, и она из «промокашки» превращается в настоящую принцессу. (Вспомнился один забавный случай. После промежуточной посадки на Мальтийских островах большой самолет летел в сторону Северной Африки практически пустым. Чтобы скоротать время, оставшиеся в салоне немногочисленные пассажиры решили познакомиться. Когда настала очередь рассказать о себе невзрачной девушке с оттопыренными ушами, она сказала буквально следующее: «Ребята, вы будете смеяться, но я – фотомодель». ) Поэтому, напротив, я испытываю крайнее нетерпение к работе, обожаю письменный стол, хоть иногда и подхожу к компьютеру, как к штанге с супертяжелым весом. Такое бывает, когда долго пишешь на одну и туже тему и для одного и того же издания, где слова «наш формат не позволяет…» произносятся редактором, как своего рода магическое заклинание. Когда пишешь на заказ рекламные статьи, в которых должен учесть все существующие и гипотетические (иногда неплохо догадываться о намерениях) замечания заказчика, а также «три копейки» его жены или любовницы, вставленные уже после того, как все позиции были оговорены или же, вообще, полную смену позиций. В таких случаях «проблема первого абзаца» решается опять-таки по аналогии со спортом, то есть, «рывком», после которого остается только зафиксировать взятый вес. Деваться-то некуда: означенный срок не дает возможности расслабиться, а обозначенный гонорар и есть то самое искусственное «вдохновение», при помощи которого пишут настоящие профессионалы.
