Бойся гоблинов, сестрица!
– Бойся гоблинов, – сказала Констанца, – и никогда не покупай их товаров.
Я подскочила от неожиданности, когда бабушкина тень упала на бумагу. Мысли мои тотчас рассыпались, а вместе с ними и листки с нотами. Дрожа от стыда, я поспешно прикрыла записи руками, но Констанца обращалась вовсе не ко мне. Стоя в дверном проеме, она грозно взирала на мою сестру Кете, которая прихорашивалась перед зеркалом в нашей комнате – единственным на всю гостиницу.
– Запомни, Катарина, – бабушка направила узловатый палец на сестрино отражение, – тщеславие притягивает соблазны и служит признаком слабой натуры.
Пропустив эти слова мимо ушей, Кете энергично пощипала себя за щеки и взбила локоны.
– Лизель, – окликнула меня сестра, потянувшись к туалетному столику за шляпкой, – не поможешь мне?
Я убрала нотную бумагу в маленькую запирающуюся шкатулку.
– Кете, это просто рынок, а не королевский бал. Нам всего-то и надо, что забрать у герра Касселя смычки Йозефа.
– Ли-изель, – капризно протянула Кете, – ну пожалуйста.
Констанца прочистила горло и стукнула об пол тростью, но ни я, ни сестра не обратили на это внимания: к мрачным, почти зловещим бабушкиным высказываниям мы давно привыкли.
– Ладно, – вздохнула я. Сунула шкатулку под кровать и встала, чтобы помочь Кете закрепить головной убор на волосах при помощи шляпной булавки.
Шляпка представляла собой громоздкое сооружение из шелка и перьев – вещь нелепую и вычурную, особенно для нашей глухой деревушки. Однако моя сестра и сама была особой с причудами, так что они со шляпкой друг другу весьма подходили.
– Ай! – вскрикнула Кете, когда я нечаянно уколола ее булавкой. – Смотри, куда тычешь этой штукой!
– Если не нравится, одевайся сама. – Я пригладила сестрины кудри и поправила ее шаль так, чтобы прикрыть обнаженные плечи. Туго присборенная завышенная талия платья располагалась прямо под грудью, простые линии кроя подчеркивали все округлости фигуры. Кете утверждала, что такова последняя парижская мода, однако лично мне сестра казалась до безобразия раздетой.
– Вот еще! – Кете жеманно улыбнулась своему отражению. – Ты мне просто завидуешь.
Я поморщилась. В нашей семье Кете была самой красивой: волосы у нее отливали солнечным золотом, глаза были голубыми, точно летнее небо, щечки – румяными, как яблоки, а грудь – крепкой и пышной. В свои семнадцать Кете выглядела сформировавшейся женщиной с тонким станом и крутыми бедрами, которые благодаря фасону нового платья смотрелись еще великолепнее. Я была почти двумя годами старше, но до сих пор напоминала подростка: мелкая, тощая и бледная. «Маленькая кикимора», – называл меня отец. «Фейри», – звучал приговор Констанцы. И только Йозеф говорил, что я красивая. Не смазливая, уточнял мой брат, а именно красивая.
– Хорошо, я тебе завидую. Идем уже наконец или нет?
– Сейчас, погоди. – Кете порылась в своем сундучке с побрякушками. – Как думаешь, Лизель, синюю выбрать или красную? – спросила она, показывая мне ленты.
– А есть разница?
Кете вздохнула.
– Пожалуй, нет. Теперь, когда я выхожу замуж, деревенские парни в мою сторону и не посмотрят. – Она угрюмо подергала изящную отделку платья. – Ганс – не большой любитель нарядов и веселья.
Я поджала губы.
– Ганс – хороший человек.
– Ага, хороший. Но до чего занудный! Видела его третьего дня на танцах? Он ни разу, ни разу не пригласил меня! Так и простоял в углу весь вечер, только глазами недовольно зыркал.
Ну да, из-за того что Кете беззастенчиво флиртовала с группой австрийских солдат, направлявшихся в Мюнхен, чтобы выбить оттуда французов. «Красавица, – повторяли они со своим смешным акцентом. – Поцелюй нас!»
– Распутница – все равно что спелый плод, – провозгласила Констанца. – Так и просится в руки Короля гоблинов.
По спине у меня пробежал неприятный холодок. Бабушка обожала пугать нас рассказами про гоблинов и прочих существ, обитающих в лесу за деревней, но Кете, Йозеф и я с детства перестали воспринимать эти байки всерьез. В восемнадцать лет я была уже слишком взрослой для бабушкиных сказок, но до сих пор наслаждалась тайным трепетом, который охватывал меня при любом упоминании Короля гоблинов. Несмотря ни на что, я все еще верила в него. Все еще хотела верить.
– Каркай на кого-нибудь другого, ворона старая! – обиженно надула губы Кете. – И чего ты все время ко мне цепляешься?
