Танечка стояла в коридоре около раздевалки и смотрела в окно, пока одноклассники и одноклассницы, радостно смеясь, выбегали из школы, на ходу натягивая куртки с капюшонами и раскрывая яркие зонты.
Девочка надела старенькое, чёрное, бесформенное пальто, что ей досталось с плеча маминой подруги, и принялась застёгивать постоянно заедающую молнию, которую в этот раз удалось закрыть только до середины. Голодные металлические зубчики хищно зажевали подкладочную ткань. Тянуть вверх не получалось, вниз – тоже.
Стараясь освободить подкладку из плена, Таня то ли настолько задумалась, то ли дёрнула слишком сильно, но молния разошлась окончательно, а «собачка» отломилась и упала. Девочка присела на корточки, высматривая пропажу. Она водила руками по полу в надежде, что просто её не заметила, но так ничего и не нашла.
Закусив губу от отчаяния, Танечка встала, надела смешную шапку с огромным помпоном, поплотнее запахнула ненавистное пальто и вышла на улицу, которая встретила её проливным дождем.
Девочка давно привыкла к дождю. Он был частью её жизни, частью её самой. Вечный дождь…
Она шла по улице, пытаясь обходить глубокие лужи и кутаясь в полы пальто. Девочке казалось, что даже само небо плюёт на неё сверху.
«Побирушка! Оборванка! Голодранка! Лохушка! Нищая! Убогая!» – слышала она в свой адрес от одноклассников. Очередное едкое словечко с каждой каплей дождя ядовитой стрелой вонзалось в израненную душу.
А что она могла сделать? Мама растила Таню одна. Будучи на инвалидности, старалась работать, где придётся, чтобы прокормить себя и дочь. За мытьё полов много не платили, так что едва удавалось сводить концы с концами.
Одежду девочке не покупали уже много лет. Таня даже не знала, какой у неё размер (обуви это тоже касалось). Носить приходилось то, что отдавали другие люди. Чаще всего в руках девочки оказывались такие заношенные вещи, что было стыдно их надевать. Но выбирать не приходилось.
Танечка шла, опустив голову и пряча глаза от взора редких прохожих. От одиночества она ощущала себя потухшим фонарным столбом на краю дороги в лютую зиму. Она стыдилась себя, стыдилась своего внешнего вида.
А какой девочке не хочется быть красивой? Особенно в мире, где разноцветная, блестящая обёртка гораздо ценнее внутреннего содержания!
В её школе было именно так. Если девочка модно одета, она – красивая. Если родители купили ей новую сумочку или туфельки, она сразу становилась интересной собеседницей для подруг, начитавшихся про тренды предстоящего сезона. Если у кого появился очередной навороченный телефон, толпы поклонников и желающих обсудить это чудо техники окружали счастливицу.
А что делать той, кто вечерами зашивает единственный свитерок, который расползается по ниточкам после огромного количества стирок? Что делать той, кто в школу ходит со старой маминой сумкой и лишь мечтает о новом рюкзачке? Что делать той, у кого хлюпает и булькает в сапожках вода из-за пробитой подошвы, прохудившейся в нескольких местах? Что делать?
До дома оставалось совсем недалеко, когда девочка встретила маму, идущую с сумками.
– Привет, дочь! Поможешь? – устало спросила она, протягивая тяжёлый пакет с замороженными куриными головами, суповым набором и хребтами. – А ты чего расстегнутая идёшь? Холодно же на улице!
– Молния сломалась. Она давно заедала, а тут даже «собачка» отлетела, – девочка испуганно смотрела на маму, опасаясь, что та начнёт ругаться из-за испорченного пальто.
– Ох, дочь! Что же нам делать-то?
– Мамочка, ну весна же! Холода скоро закончатся! Я прогноз слышала, что к выходным потеплеет.
Мама с дочкой молча дошли до калитки дома и уже закрывали её за собой, как вдруг их окликнула соседка.
– День добрый! Ну-ка зайдите на минуточку. У меня тут кое-что для вас есть! Вы только сумки положите, а то тащить тяжело будет.
Таня с мамой переглянулись…
– Вот смотрите, – начала соседка, показывая на пакеты, которыми была уставлена почти вся терраса. – Дочка моя для Тани кое-что собрала. Тут, конечно, не густо, но хоть что-то. Забирайте всё. Я помогу донести.
– Не густо, да? – Танина мама обвела глазами содержимое комнаты, и женщины засмеялись.
Сумок с одеждой было так много, что втроём за один раз унести не смогли. Пока Таня расставляла первую партию у себя дома, мама с соседкой отправились за следующей. Девочка окинула взором баулы с вещами и расплакалась, пока этого никто не видел.
– Дочь, это тоже тебе! – на пороге стояла раскрасневшаяся мама и, широко улыбаясь, протягивала девочке коробку шоколадных конфет. – Соседка передала. Ой, а ты чего плачешь? Что-то еще случилось?
– Мамочка, снова обноски! – всхлипывала девочка. – Снова чьи-то заношенные вещи. Я так не могу больше, понимаешь? Я – изгой! Меня в школе называют нищей и убогой!
Танечка рыдала, закрывая лицо руками. Сердце мамы защемило и сжалось. Оно обливалось кровью, разрывалось на части, на миллионы мельчайших осколков от беспомощности и бессилия.
– Дочь, я не могу покупать новое, – выдавила из себя мама. – Понимаешь? Просто не могу! Моей зарплаты, сама видишь, хватает только на еду и на то, чтобы заплатить за дом. Может, в будущем что-то изменится, но сейчас… Тань, мир не без добрых людей. Давай хотя бы посмотрим, что в сумках? Если тебе не подойдёт и совсем не понравится, я обещаю, мы отнесём на помойку. Договорились?
– Вместе с теми вещами, которым давно там место? – еще с содроганием в голосе спросила девочка.
– Да, если хочешь, то вместе с ними. Ну что? Смотрим?
– Давай, – Таня развела руками, потому как разбирать одежду рано и поздно всё равно бы понадобилось.
Мама с дочкой долго думали, с чего начать, и начали со старых Таниных вещей. Приговор вынесли единогласно – выкинуть абсолютно всё!
Девочка настолько воодушевилась тем, что сможет избавиться от ненавистных ею вещей, что сердце забилось сильнее в томительном предвкушении, когда мама открыла первый пакет с новой «подачкой», который был одновременно и самым лёгким, и самым объёмным.
Таня изменилась в лице. Лёгкое чувство неприязни, настороженность и подозрительный взгляд в миг сменились неподдельным и радостным удивлением. Она смотрела на зимнюю куртку и не верила тому, что её вообще когда-то кто-то носил. Глубокий и благородный синий цвет казался радужным по сравнению с черными и темно-серыми оттенками, такими привычными для девочки.
– Мерить будешь? –спросила мама, тщательно пытаясь скрыть эмоции счастья, что наконец-то держала в руках красивую вещь для дочери.
– Конечно буду! Еще спрашиваешь!
Куртка оказалась очень тёплой и удобной. Капюшон у нее отстёгивался, молния идеально закрывалась под самое горло, стильные кнопки у горловины и милые кисточки на бегунках «собачек» добавляли кокетливость зимнему предмету гардероба. Предмет этот, правда, оказался слегка великоват, но эту проблему решала внутренняя кулиска в районе талии.
