Дженива Роуз - Зря ты приехала

Я не хотела останавливаться, но, когда на приборной панели машины загорелся индикатор низкого расхода топлива, поняла, что выбора нет. «Ганслингер 66» у шоссе 26 была единственной заправочной станцией, попавшейся мне за сорок миль дороги. Если бы не неоновая вывеска с надписью: «ОТКРЫТО» (хотя на самом деле «ОТКРЫТ», потому что каждые несколько секунд последняя буква О гасла), я бы решила, что заправка вообще не работает.

Станция была обветшалой, с грязными окнами, с едва поддерживающими крышу деревянными балками.

Старая «Мазда»-хетчбэк с урчанием подъехала к насосу. Облегченно вздохнув, я потрясла руками – они болели оттого, что я так крепко сжимала руль.

Я добралась сюда с трудом, последнюю милю держась только благодаря упрямству и надежде.

Захлопнув за собой дверцу, я повесила сумку на плечо и крепко сжала ремешок.

Впереди и сзади не было ничего кроме черного извилистого шоссе, безбрежных полей и солнца, которое поворачивалось ко мне спиной. Вдалеке виднелись горы. Отсюда они смахивали на муравейники, но я знала, что вблизи они больше привычных мне небоскребов. Через дорогу ветер гнал перекати-поле. Честно говоря, если бы не фильмы, я бы не поняла, что это именно оно.

Маленькая потертая наклейка на насосе гласила: «Принимаем только наличные. Пожалуйста, обратитесь к дежурному оператору».

Ясное дело!

Застонав, я завязала волосы в низкий конский хвост и зашагала через посыпанную гравием площадку. Туфли на высоких каблуках были не лучшим выбором дорожной обуви, лодыжки так и норовили подвернуться.

Я потянула на себя заскрипевшую дверь.

В углу жужжал вентилятор, разнося по всей станции запах вяленой говядины и бензина. Большинство полок были полупустыми – наверное, товар завозили нерегулярно. За прилавком стоял огромный мужчина в грязном комбинезоне. Его лицо смахивало на топографическую карту – столько на нем было морщин, глубоких пор и толстых шрамов.

Мужчина повернулся ко мне, но один его глаз не последовал примеру головы:

– А вы нездешняя, дорогуша.

Его голос был густым, как мед, но смотрел он на меня вовсе не медовым взглядом.

Вздернув подбородок, стуча каблуками по деревянному полу, я сделала пару длинных шагов.

– С чего вы взяли?

Пока один глаз мерил меня с головы до ног, другой был устремлен на входную дверь. Мужчина провел рукой по жесткой бороде вниз до нескольких редких волосков, пробившихся у адамова яблока.

– Да просто с того, как вы выглядите.

Он покрутил прядки бороды.

– Ладно, – сказала я. – Мне нужно бензина на шестьдесят долларов.

Сунув руку в бумажник, я вытащила три двадцатидолларовые купюры и бросила на стойку.

Мужчина мгновение стоял неподвижно, пристально глядя на меня, словно пытаясь определить, откуда здесь могла взяться такая женщина.

– Чикаго? – Он схватил деньги и нажал несколько кнопок на старом металлическом кассовом аппарате.

– Нью-Йорк.

Ящик со звоном открылся.

– Далеко вы от дома, мисс.

– Прекрасно это знаю, – сказала я, наблюдая за каждым его движением.

Он положил деньги в кассу и с грохотом задвинул ящик.

– Все, действуйте.

Я кивнула и вышла.

Я то и дело оглядывалась на него до тех пор, пока не оказалась на улице, а добравшись до посыпанной гравием парковки, ускорила шаг. Вставляя пистолет в бензобак, я чувствовала на себе взгляд мужчины.

Цифры медленно менялись на дисплее. Слишком медленно. Достав из сумки солнцезащитные очки, я оглянулась на заправку. Всего секунда – и я заметила его.

Мужчина прижался лицом к окну; изношенная кожа напоминала теперь сырое мясо для гамбургера.

Достав свой сотовый, я обнаружила надпись: «Нет связи» в правом верхнем углу. Итак, телефон мне ничем не поможет.

Число галлонов доползло до шести. Время как будто замедлилось.

Чтобы хоть чем-то себя занять, я постучала своими длинными красными ногтями по машине.

Тук. Тук. Тук.

Скрип.

Дверь заправочной станции открылась. Мужчина немного наклонялся влево, как будто одна его нога была длиннее другой. Он направился ко мне короткими неровными шагами.

Шестидесяти долларов хватило бы, чтобы заправить весь бак, но полный бак был мне не нужен. Мне осталось проехать около ста пятидесяти миль, значит, хватит и половины бака.

Мужчина молча шел через стоянку.

Я тоже молчала.

Капли пота выступили у него на лбу и проложили дорожку по самым глубоким морщинам. Толстый язык скользнул по верхней губе, слизывая пот.

Мой взгляд метался туда-сюда от него к бензоколонке.

Ну же. Ну же.

«Клик, клик, клик» – от бензонасоса.

«Стук, стук, стук» – в моей груди.

А потом раздался новый звук. Какой-то звон. Это позвякивали монеты в его кармане.

Мышцы моих ног и рук задрожали – я инстинктивно приготовилась действовать.

Когда количество галлонов достигло семи, я вырвала пистолет из бака и отбросила в сторону. Бензин пролился на мои пятки, пропитал землю подо мной.

Обежав машину спереди, я скользнула на водительское сиденье и захлопнула за собой дверцу. «Мазда» разбрызгала гравий, когда я вдавила педаль газа в пол, направляя машину в горы.

В зеркало заднего вида я наблюдала, как мужчина кашляет в пыли, поднятой моей машиной. Вот он хлопнул себя ладонью по ноге и топнул. Потом что-то завопил, но я не разобрала слов, да и не хотела разбирать.

Проехав несколько миль по шоссе, я опустила стекло и вдохнула свежий воздух.

«Вдохните через нос, считая до четырех. Задержите дыхание, считая до семи. Выдыхайте через рот, считая до восьми».

Воздух теперь пах по-другому, у него был другой вкус. Вероятно, потому, что он и был другим.

Проделав процедуру трижды, я успокоилась. Сердце снова билось в обычном ритме, руки и ноги расслабились, готовые выполнить команду «дерись или беги».

Дорога впереди походила на черную змею, извивающуюся среди плоских полей, насколько хватало глаз.

Я сняла с одной ноги пропитанную бензином туфлю и уронила на пол под бардачком. Продолжая давить босой ногой на педаль газа, быстро сняла вторую туфлю и отбросила в сторону. Потом включила радио в надежде услышать поп-песню, что-нибудь такое, что поднимет мне настроение, но услышала лишь помехи. Все радиостанции выдавали только помехи, неизменные, как извивающаяся черная змея, по спине которой я ехала; как будто змея шипением давала мне понять, что знает о моем присутствии. Как ни странно, это успокаивало.

Вплоть до «Ганслингера 66» моя поездка протекала без происшествий. Временами мне казалось, что я единственный человек в мире, – так редко мне встречались другие автомобили. В этом одиночестве было что-то прекрасное и в то же время пугающее, оно заставляло чувствовать свою значимость и незначительность одновременно.