– Только не это.
Туман разочарования в голосе Адама заполняет комнату и висит, заслоняя нас друг от друга. Я делаю глубокий вдох и так же быстро выдыхаю, очищая путь между нами. Мне не нужно смотреть, чтобы знать: в его глазах уныние, а губы плотно сжаты. Я его не виню. Я снова разочаровала его. Провожу руками по своим золотистым волосам, укрощая локоны. Они плотно свиты в идеальный пучок и идеально сплетены. Надеваю белый блейзер на изумрудно-зеленую блузку и поправляю юбку-карандаш. Мои глаза встречаются с глазами мужа, возвращая нас на землю.
– Мне жаль.
Я наклоняю голову и смотрю вниз, чтобы привлечь его к себе. Трюк удается, и он подходит ко мне. Его рост – шесть футов два дюйма[1]. Адам возвышается над моей миниатюрной фигурой. Он кладет руку мне на щеку, приподнимает мой подбородок и нежно целует в губы. Каждый волосок на моем теле встает дыбом. После десяти лет брака Адам всё еще целует меня. После десяти лет брака я всё еще разочаровываю его.
– Вчера мы должны были отправиться в дом у озера. Ты сказала, что сможешь сегодня.
Я перестаю его обнимать и начинаю собирать портфель. Чувство ответственности перевешивает эмоции.
– Я знаю, знаю. Но у меня много работы. Огромное заключительное заявление, к которому нужно подготовиться.
Адам прислоняется к дверному косяку нашей главной спальни и складывает руки на груди. Больше всего на свете я хочу, чтобы он меня обнял. Не хочу разбираться в запутанном судебном деле, но есть вещи, которые даже я не могу контролировать.
– У тебя всегда много работы. Всегда есть сложное дело, над которым ты работаешь.
Адам игриво щурится, но взгляд такой, словно он осуждает меня.
– Кто-то должен платить по счетам.
Я слегка улыбаюсь. Это срабатывает. Адам качает головой. Я почти не замечаю этого, но мне нужно признать, что он прав. Кладу руки ему на плечи. Он делает вид, что не будет наклоняться, чтобы поцеловать меня, но я знаю, что он это сделает. Он не может сопротивляться. Как и я. Адам улыбается, но игра в перетягивание каната длится всего несколько секунд. Он склоняется ко мне. Наши губы снова встречаются – на этот раз более страстно. Мы ласкаем друг друга языками, его руки гладят мою спину. В этот момент я хочу отменить все встречи. Думаю о том, что уйду из фирмы и мы переедем в наш дом у озера, будем идти в нашу мечту только вдвоем, держась за руки… Но реальность возвращается.
– Мне нужно идти, – шепчу я, отстраняясь. Я всегда отстраняюсь первой. Когда-нибудь мы будем всегда вместе, я знаю это. Но не сегодня.
– Завтра наша десятая годовщина.
Адам хмурится. Он по-прежнему обладает мальчишеским обаянием, в которое я влюбилась, и это могло бы раздражать, если б я не была заражена этим чувством.
– Я постараюсь добраться туда завтра.
Отступаю, рассматривая его разочарованное лицо. Он фыркает.
– Можно подумать, что я привык к твоим играм. Может быть, ты привыкла… но я нет. – Адам трет подбородок, как будто обдумывая, что будет дальше. – Я просто очень устал от этого, Сара.
Он опускает голову и качает ею. Я подхожу и прячу лицо у него на груди.
– Мне жаль. Я знаю, что разочаровала тебя. Но после того, как дело будет закончено, я возьму неделю отпуска. Я уже говорила с Кентом. – Смотрю на мужа глазами лани, надеясь, что он будет счастлив услышать это. Адам слегка улыбается.
– Это реальное обещание – или «Обещание Сары»?
Я слегка похлопываю его по груди.
– О, перестань.
Он хватает меня за руки и притягивает к себе для еще одного поцелуя.
– Я остановлюсь, когда ты остановишься.
Адам улыбается. Я снова целую его.
– Чуть не забыла. – Достаю из шкафа маленькую коробочку. – У меня есть для тебя кое-что.
– Ты не должна была…
Мы договорились, что не будем делать друг другу подарки на годовщину, но я не могла поступить иначе: это мой маленький способ извиниться. Я знаю, что была невнимательна. Адам замирает на мгновение, а затем осторожно разворачивает подарок и открывает коробку, в которой красуются часы «Патек Филипп»[2] с ремешком из кожи аллигатора и золотым циферблатом. Его рот открывается.
– Я много лет мечтал о таких часах… но это… это слишком дорого.
– Это не так. Это наши десять лет брака. Посмотри на гравировку.
Муж переворачивает часы. На обратной стороне выгравировано «5 256 000».
– Что это?
– Именно сколько минут в десяти годах. – Я оставляю легкий поцелуй на его губах.
– Ты считала?
– Я всегда считаю.
Улыбаясь, помогаю ему надеть часы. Адам выгибает запястье, любуясь ими.
– Это для того, чтобы я мог отмечать каждый раз, когда ты опаздываешь или подставляешь меня? – Я закатываю глаза. – Шутка.
– Нет, это не так. – Я знаю, что он не шутит.
Муж опускает руку, смотрит на меня, кладет руки на мои плечи.
– Ты права, но я всё равно люблю тебя, Сара. – Он крепко целует меня.
Мы спускаемся на кухню. Это большое и современное помещение с посудой из нержавеющей стали, шкафами кремового цвета и гранитными столешницами. Я ставлю портфель и роюсь в холодильнике в поисках фруктов и воды. Беру немного нарезанного ананаса и стеклянную бутылку «Сан-Пеллегрино», которую выпью, пока не отправлю свою помощницу за обедом. Адам наливает две чашки кофе и ставит одну рядом с моим черным портфелем от «Боттега»[3]. Он вынимает использованный кофейный фильтр из кофемашины и идет к мусорному ведру, нажимая ногой на педаль, чтобы открыть крышку. Как раз в тот момент, когда он собирается выбросить мусор, в ведре сверкает что-то серебряное.
– Что это? – спрашивает Адам. Опускает руку в мусорку и вытаскивает разорванный конверт с открыткой внутри.
– Твоя мама прислала нам открытку на годовщину, – отвечаю я, не отрываясь от телефона.
– И ты просто… выбросила ее?
– Я прочитала это. Признала. Переварила. Что еще ты хочешь, чтобы я сделала?
Он вытаскивает открытку из разорванного конверта и читает ее вслух:
Я не могу поверить, что вы продержались десять лет! С годовщиной, мои дорогие Адам и Сара.
P.S.: Где мои внуки? С любовью, мама.
– Это очень мило с ее стороны. – Адам начинает рыться в ящиках в поисках магнита, чтобы прикрепить открытку на холодильник. Я закатываю глаза.
