С людьми случается то же, что и с животными: умирают и те, и другие, и дыхание у тех и других одно, и ничем человек не лучше животных, ибо всё – пустое.
Всё уходит туда же: из пыли земной всё явилось и всё возвращается в пыль.
Я понял, что лучше тем, кто уже умер, чем тем, кто ещё жив.
Книга Экклезиаста. Ветхий Завет.
Я посадил дерево.
Я посадил дерево.
Я знаю – моё дерево не проживёт и недели.
Я знаю – моё дерево в этом городе обречено,
Но я всё своё время провожу рядом с ним,
Мне все другие дела надоели.
Мне кажется, что это мой дом.
Мне кажется, что это мой друг.
Я знаю – моё дерево, завтра, может сломает школьник.
Я знаю – моё дерево скоро оставит меня.
Но, пока оно есть, я всегда рядом с ним.
Мне с ним радостно, мне с ним больно.
Мне кажется, что это мой мир.
Мне кажется, что это мой сын.
Начну сразу, как говорят, с порога – книга будет про мертвецов, уважаемый читатель.
И, прежде, чем читать, хочу рассказать, зачем и почему я вдруг решил написать книгу про мир, охваченный этой странной пандемией.
Понятное дело, что бывалому читателю знакомо во вселенной зомби многое, а человеку, искушённому фильмами Ромеро и его последователей, удивить мне, возможно, покажется что уже нечем.
Кто знаком с комиксами (и сериалом по их мотивам) Роберта Киркмана «Ходячие мертвецы» – эта книга и вовсе может показаться слишком простой. Ну а со своей колокольни скажу, что я на лавры вышеупомянутых людей и не претендовал.
Моя история более проста. И скорее не такая масштабная, а мизерная, помещённая в бетонную коробку, средь бушующей волны эпидемии. История одного человека, чудом оставшегося в живых.
Я, наверное, с десяти лет мечтал написать, что-то про зомби. Когда, в те далекие времена, я играл в компьютерные игры из вселенной «Resident Evil» у меня от радости замирало сердце. Мысли об истории про мертвяков витали у меня и позднее, но, когда я начал всерьёз заниматься творчеством, старые идеи растворились во времени, как сахар в кипятке.
В 2008 году я думал над идеей рассказа, повествующего о нашествии живых мертвецов, и даже есть один знакомый, который вспомнит, что я много об этом дискуссировал, делился своими мыслями. Но как-то не пошло тогда, не сложилось.
Сейчас, когда я сказал близким и друзьям, что следующей моей книгой станет роман про зомби, они удивлённо посмотрели на меня. Да-да.
Это же не серьёзно, писать про мертвецов, скажут все. Тема эта, как заезженная пластинка, скажите вы.
Я, конечно, никого не послушаю и попробую. Всё-таки это мечта. Так почему бы и не осуществить её прямо сейчас? А теперь о самой книге.
Данная книга содержит сцены жестокости, а также сцены насилия и кровавые подробности. Я категорически против, что бы данное произведение читали дети, и, люди, впечатлительные, как моя жена. Если была возможность вместо 18+ поставить возрастное ограничение 21+ – я бы сделал это безоговорочно.
Данное произведение – плод фантазии. Все характеры и персонажи вымышлены и читатель не должен искать сходства с реально существующими людьми.
Имена персонажей в книге, коих немного, английские. Часто слышу упрёки по этому поводу. Могу пояснить – русские имена сюда не подходят. Английские имена на русские с лёгкостью может заменить редактор – по сути, это дело десяти минут. Но зачем? Смысл произведения от этого не изменится, да и делать я этого, в общем-то, друзья мои, и не собирался – да и напарника-редактора у меня нет (смеюсь).
Ну может теперь уже начнём?
На дворе 11 марта и моя ночная смена на работе вновь принесла плоды. На перерыве я дописал концовку и это вступление. На данной ноте я отлучаюсь и оставляю вас наедине с главным героем.
P. S. В данное печатное издание, что вы держите у себя в руках, я решил включить мой свежеиспечённый рассказ «Чертог». Почему бы и нет? С ним никто ещё не ознакомился, так что здесь ему самое место. После «Зубы» вы сможете его прочесть.
Спайк осмотрел комнату, где, когда-то царила жизнь. Обычная такая жизнь, переполненная хлопотами и, возможно, суетой и заурядным бытом. Сейчас же здесь царила лишь мёртвая тишина – в прямом смысле этого слова. Диван был опрокинут на спину, кресло, стоящее рядом, последовало той же участи, лежало на боку, как уставший, присевший передохнуть путник. На кофейном столике, который украсила трещина, очень похожая на паутину, стояла клетка.
Спайк сделал осторожные движения вглубь комнаты и смог разглядеть чёрный комок, с едва заметным оперением: это была мёртвая птица.
Жившие здесь люди уехали впопыхах, на полу лежали сумки с клубками из вещей, один открытый чемодан с бельём наружу и надувным матрасом: он был спущен и скручен в некое подобие свёрнутого одеяла. Пылинки летали в тусклом свете от почти полностью завешанного окна.
Спайк не удивился, если бы встретил здесь бездомного, забравшегося переночевать. Единственная проблема была одна: людей он не видел уже пару недель. Последний был мальчишка, в руках которого сверкала какая – то игрушка, не то шаттл, не то звездолёт. На вид лет восемь, может все девять. Он споткнулся о разбросанный под окном мусор, тем и разбудил Спайка. Спайк высунулся в окно, потирая глаза костяшками пальцев. Мальчишка бежал вниз по кварталу. Следом за ним двигались чёрные тени. Двое или трое мертвецов, медленно переставляли ноги, противно шоркающие по асфальту. Сложно было разобрать, как выглядят трупы, но кажется запах от гниющих тел поднялся даже сюда, внутрь комнаты, где устроил ночлег себе Спайк.
Они пробрели мимо, словно шайка местных запивох, которым тяжело было переставлять ноги.
Спайк вспомнил, как на той неделе кто-то сначала стучался, но не дождавшись ответа, стал ломиться в дверь.
Спайк оборудовал дверь двумя латунными задвижками, одним замком на ключ изнутри, на уровне глаз (замок был на этом месте, когда он пришёл, остальное он прикрутил сам, сняв с соседней двери) и цепочкой, тонкой, но на ощупь прочной.
Спайк не ответил незнакомцу. Неизвестный снаружи просил его впустить. Стучал в дверь. Дрожащий голос загнанного человека.
– Есть кто живой? Эй! Прошу, впустите! Я знаю, что вы там! Я слышу ваше дыхание!
Спайк подошёл к двери своего убежища, глянул сначала, что задвижки продеты в отверстия, а потом уже прислонился к глазку.
На площадке стоял мужчина. Полысевший, на вид потрёпанный. Он был босиком, один рукав некогда белой рубахи отсутствовал, вместо него болтались лоскуты ткани. Штаны обычные, кажется, в грязи, трудно было разобрать.
– Они идут за мной! – замолил незнакомец с той стороны. – Прошу вас…
