Глава первая: Колдовская метель
Вблизи Меддокса, Флавия. 1175 год.
Магии не существует, а если и существует, разве вам кто-то об этом расскажет?
(с) Такилонская рукопись.
За заснеженным полем виднелся лес, сквозь который вилась мощеная брусчаткой дорога. Зимняя тишина нарушалась лишь мерным стуком копыт да редким ржанием уставшей лошади. Летящий в небе ворон узрел флавийских всадников, сопровождающих карету. Над ее крышей развевалось красное знамя с белыми полосами. Словно нити виноградной лозы они расползались в три разные стороны.
В карете, на скамье обитой темным бархатом сидел Джон – статный мужчина лет сорока. Он нервно перебирал коричневые локоны своей жены, шептал подбадривающие слова, хотя и сам не особо в них верил. Но Ланария не слушала – болезненные спазмы становились все чаще, а значит, близился тот час, когда она станет матерью. В моменты схваток женщина стискивала зубы, с силой сжимала ладони супруга, впиваясь ногтями, но боль все равно прорывалась наружу отчаянным криком.
По словам кучера до Меддокса оставалось пять километров. Этот город растянулся вдоль морского побережья, окаймляя полуостров к западу от столицы – Марбурга. «Пять километров… Может уже четыре? Наверняка четыре,» – с надеждой подумал Джон и в который раз взглянул на объемный живот Ланарии, на котором не сходились пуговицы подбитого лисьем мехом пальто.
Вопреки ожиданиям карета заметно сбавила ход, а потом и вовсе встала.
Мужчина нетерпеливо распахнул дверцу кареты и обеспокоенно крикнул кучеру:
– Нахим! Почему остановились?!
– Что случилось?! Джон! – успела спросить Ланария и застонала, ощущая приближение очередной схватки.
Джон с ужасом осознал, что если карета сейчас же не тронется, то его любимая рискует родить прямо здесь.
Разменявший пятый десяток кучер возник рядом с дверью. Он виновато мял в руках вожжи, а из под съехавшей набекрень заснеженной шапки торчал клок седых волос.
– Снежная буря, хозяин. Дальше ходу нет. Дороги совсем не видно. Нужно переждать.
– Она не может ждать! – грозно воскликнул мужчина, указав на супругу. Нервное напряжение сгустилось, на лбу Джона выступил пот. Подтверждая слова кучера, в карету ворвался холодный порыв ветра и разметал снежинки по салону.
– Простите меня, я не успел вас довезти, – опустив глаза сказал Нахим, – я бы мог попытаться проехать, но снега навалило по колени, – продолжил говорить он, успокаивая лорда, хотя сам не верил в успех.
– Постарайся, – с лучом надежды в сердце, сказал Джон, пожав кучера по плечу, после чего взглянул на Ланарию, которая едва ли не посинела от холода заходящего к карету и от адской боли в низу живота.
Когда Нахим закрыл дверь и уже собирался залезть на облучок из кареты донёсся панический вополь: – Джон! Воды отошли! Джон!!! – Матерь Божья, – прошептал кучер и вновь отворил дверь, – нужно принимать роды.
– Я своей жене помогал произвести на свет моего сына, могу помочь и вашей, – испуганно проговорил Нахим, пытаясь хоть как-то помочь жене своего господина. – Ты хочешь сказать, что своими грязными крестьянскими руками будешь лазить там у моей жены, вообще страх потерял? – раскричался лорд. – Простите за грубость, но принимайте роды тогда сами, – ответил обиженно Нахим. Кучер уже собирался вылезть из кареты, но его остановил мужчина. – Постой, не обижайся… возьми вот спирт во фляге, протри руки и приступай. – Благодарю за оправданное доверие, – воодушевившись ответил Нахим.
Женщина стала рожать, а тем временем буря разбушевалась не на шутку, метель накрыла снегом карету и смыла с лица земли четырёх всадников, которые сопровождали лорда. Лошади падали вместе с наездниками, их покрывало снегом, словно белым одеялом. Женщина продолжала кричать. Внезапно был услышан детский плач.
Ланария взглянув на Джона, вздыхала от облегчения.
– Моя доченька, – проговорила она, лаская собственое дитя.
– Наша крошка, – подметил отец, не обращая внимания на то, что твориться за дверью.
Метель полностью накрыла повозку, толстым слоем снега. Отец взял дочь на руки и улыбнулся, мать лежала счастливая, как вдруг началось. Снег под натиском бури попадал в карету, проламывая отверстия, деревянные щепки летели во всех, кто был в внутри, вскоре снег заполнил её полностью. Девочка продолжала плакать, слезинки падали на снег и растапливали его, но метель и не думала прекращаться.
– Неужели она пришла за ней, Джон. За моей доченькой? – с ужасом в голосе прогорила Ланария.
На улице в этот самый миг раздался злобный смех.
– Мы ее не отдадим, – проговорил мужчина, вынимая меч из ножен.
– Кто она? – в страхе спросил кучер.
– Темная владычица, – с трепетом в голосе ответил Джон, крепко сжимая меч в ладоне.
Он приготовился к битве, но стихия решила весь исход сражения. Метель усилилась и вскоре все находящийся в карете были завалены снегом и лежали без сознания, и лишь ребёнок плакал.
Прошло ещё немного времени, буря стихла.
Кучер, едва очнувшись увидел, как вокруг ребёнка тает снег и течёт вода. Вскоре вокруг девочки снег растаял полностью и превратился в воду. Нахим осмотревшись увидел тела мужчины и женщины погибших от жуткого холода.
Он с грустью взглянул на них, и слеза покатилась по его щеке, он вытер её и понял, что ребёнок всё ещё жив. Тогда Нахим взял девочку на руки и закутал в лежавший на сиденье плед, который был мокрым, но ничего другого кучер не имел под рукой. После мужчина стал выбивать дверь повозки, которая была усыпана дарами зимы. Когда дверь была выбита, на кучера с неистовой силой хлынул снег, кучер с трудом выстоял и не упал. Разгребая одной рукой, его ладони впивались в холодный лед, а в другой рукой Нахим держал ребёнка. Вскоре кучер покинул карету и сумел выбраться на улицу. Там было неистово холодно, ветер настроил кучи из снега, которые по высоте были сравнимы с городскими стенами. На удивление ни какой темной владычицы рядом не было. «Может это вздор», – подумал кучер.
Нахим положил девочку на пол, а сам окинул взглядом вокруг. Мужчина узрел, торчащих из снега погибших всадников и их не менее мёртвые лошади. Вдали виднелись стены и башни Меддокса. Кучер в отчаяньи стал отвязывать от повозки свою побитую кобылу, которая на удивление осталась жива, хотя ее взгляд был испуган, она была присыпана снегом и более не могла пошевелиться. Лошадь куда-то все время смотрела. Когда же Нахим освободил её из снежного плена, то вернулся к ребёнку, склонившись над ней он увидел, что снег вокруг девочки полностью растаял, и высохла вода, а сквозь сырую землю стали пробиваться подснежники и трава. Нахим был в ступоре от удивления. Он снял шляпу и пробормотал. – Видел чудеса… но таких. Придя в себя, кучер поднял ребёнка, девочка неистово плакала. – Не плачь дитятко, я тебя в обиду никому не дам.
