Накануне отлета я плохо спал. Крутился в постели в бесконечных раздумьях и заснул только с приходом серости предрассветного часа.
Получая наставления от родителей, я нетерпеливо поглядывал на часы и волновался о том, дадут ли мне еще денег. Я хотел взять с собой как можно больше денег, чтобы не утруждать себя излишней экономией. Само слово «экономия» кажется мне чем-то кощунственным и не связанным с жизнью.
С зубным скрежетом я выцарапал у отца еще несколько сотен долларов и с удовлетворением подумал, что теперь, пожалуй, я могу чувствовать себя за границей относительно комфортно. В моем распоряжении еще никогда не было такой большой суммы на карманные расходы.
Отец взялся отвести меня и друга в аэропорт. Леша, как и я, выглядел неважно. Он жутко боится летать на самолетах и тоже не спал почти всю ночь. Как будто, если ты не спишь, это может помочь тебе бороться со страхом.
В аэропорту начались ненавистные формальности. Заполнение таможенных деклараций, проверка багажа – все то, что может хорошенько испортить тебе настроение.
Вот уже мы стоим в очереди на паспортный контроль. Я то и дело зеваю и лениво продвигаюсь вперед. Неожиданно Леша пихает меня локтем в бок и показывает на девушку, стоящую в соседней очереди.
Точно! Я ее узнал! И она меня узнала. Вот это встреча! Честно говоря, не из приятных. Когда-то вместе с ней я ходил на футбольный матч, когда-то я пытался сделать ее своей подругой, и был страшно разочарован, когда у меня ничего не вышло. А теперь я даже доволен этим. Почему я так сильно из-за нее переживал и воображал себе невесть что? Ведь если хорошо всмотреться, то нетрудно заметить, что в ней нет ничего особенного. Надменное лицо, толстоватый зад и худосочная грудь, легкая сутулость и в довершение всего дрянной характер. Она так и норовит использовать тебя: не интересуется тобой как собеседником, а говорит лишь для того, чтобы выплеснуть свои переживания. Да и, как я подозреваю, не откажется выпить за чужой счет. Леша как-то раз встретил ее в клубе, уже после того, как я перестал с ней общаться. Ах, как она ему обрадовалась! Так сильно, что вскоре предложила что-нибудь выпить! Только вот незадача, все ее уловки легко заметить. Неужели она этого не понимает? Или, может быть, она ищет дурака, который бы беспрекословно выполнял все ее команды?
Ну, уж нет! Я делаю вид, как будто ее не замечаю. И говорю Леше, что для полного счастья на отдыхе нам не хватает этой манипуляторши. Он соглашается со мной, и мы, сосредоточенно заполняя таможенные декларации, забываем о ее существовании.
Всего в этой жизни не предусмотреть, как ни старайся. Леше приходится расстаться с маникюрным набором. Его мама положила набор в ручную кладь, и друг теперь страшно расстроен и вместе с тем зол. Звонит матери и какое-то время разговаривает с ней на повышенных тонах. Чуть успокоившись, просит:
– Антоха, дашь мне тогда свои ножнички. Ты не бойся, я их спиртом протру.
Вся эта спешка, возня с деньгами и документами – в общем, та ситуация, когда ты должен держать все под контролем, ужасно меня напрягает, поэтому зал ожидания я воспринимаю как некое облегчение, как возможность передохнуть, сидя на пластиковом сиденье.
Очутившись в зале ожидания, Леша вмиг срывается с места и бежит в Duty Free, точно советский турист, впервые дорвавшийся до заграничного изобилия.
Он возвращается довольный собой и гордо потряхивает передо мною бутылкой греческого коньяка.
– Как приедем, выпьем, – говорит он.
– Выпьем, – киваю я.
И мы погружаемся в тупое молчание.
Наши места оказались рядом с турбинами. Их неистовый рев при взлете глушил так, что пришлось зажимать уши. Когда взлетели, стало легче. Кое-как я вытянул ноги и вперился взглядом в иллюминатор, наблюдая за проплывающими облаками. Леша, прикрыв глаза, думал о чем-то своем. Попробовав посмотреть фильм на портативном DVD– плеере, он быстро отказался от этой затеи. Размеренный шум двигателей был так силен, что все звуки фильма безнадежно тонули в нем, и с трудом удавалось что-либо расслышать.
Перед самым приземлением самолет затрясло с такой силой, что мне уже подумалось, будто он разваливается на части. Друг сидел с закрытыми глазами и что-то испуганно бормотал. Я же едва не расхохотался: почему-то в критические минуты меня разбирает смех. И все же, как ни старался казаться храбрецом, я почувствовал себя уверенно только после того, как самолет наконец-таки приземлился.
В толчее, среди незнакомых смуглых лиц, слыша чужую речь, я сразу же ощутил себя лишним. Казалось, что эти люди вот-вот мне скажут: «Оставляй нам свои деньги и убирайся домой. Ты здесь никому не нужен».
Заполнив все дурацкие бумажки, мы, протиснулись сквозь толпу прибывших туристов к скользящей ленте транспортера. Здесь было просто не протолкнуться. Многие путешественники, словно сговорившись, дружно решили сыграть в идиотов. По-другому и назвать это нельзя. Малолетние отпрыски стояли у самой ленты рядом с родителями, путались под ногами и рисковали быть задетыми чьим-нибудь громоздким багажом. Но, похоже, здесь все настолько легкомысленны, что это в порядке вещей.
Со временем людей становилось все меньше и меньше, и неясно было, где же наш багаж. Мы походили на хищников, ожидавших добычу, – такие же напряженные, сосредоточенные, агрессивные…
Наконец, на ленте показался Лешин чемодан. Я тут же подхватил его, точно малое дитя, и быстро отставил в сторону. А моего багажа, как назло, все еще не было, и я все больше нервничал, а, в конце концов, начал громко материться. Особое удовольствие материться, когда вокруг тебя никто не понимает ни слова! Ничего не скажешь: очень весело потерять багаж, когда там твои вещи и почти все деньги!
Мой взгляд, когда я был уже готов отчаяться, случайно упал на одну из скамеек. Рядом с ней одиноко стоял до боли знакомый чемодан. Сверив номер на бирке с квитанцией, я вновь разразился ругательствами. Последняя стадия идиотизма! Я живо представил себе, как какой-нибудь жирный ублюдок с одышкой взял в руки мой багаж, сообразил, что ошибся, утер пот со лба и оставил его здесь, нисколько не задумавшись о том, что его владелец может искать свои вещи по всему аэропорту.
Превосходно! Отдых начался, лучше не бывает! Я ощущаю, как начинают сдавать мои нервы. Хорошо хоть автобус без нас не уехал, а то бы пришлось брать такси и ехать черт знает куда! Ставя чемодан в багажное отделение автобуса, я пачкаю свои белые свежевыстиранные джинсы. Теперь на них виднеется отчетливая черная полоса, которую трудно не заметить.
Мы с Лешей начинаем брюзжать, точно недовольные жизнью старики. Друг беспрестанно матерится, ерзает на сиденье и нервно бубнит: «Как приедем в отель, тут же откупорим бутылку». Просто невозможно! Вначале этот утомительный перелет, поиски багажа, чертова жара, пот, стекающий по спине, с обеда ни крошки во рту… Мы едем вдоль каких-то пустырей, и я наблюдаю за ускользающим солнцем, которое медленно сползает вниз, окрашивая небо розоватым светом. Бегут деревья, мелькают рекламные щиты, а солнце все так же неспешно уходит на покой.
