Любовь… Что ты ищешь в моем сердце? Не пора ли нам расстаться? Я безропотно исполнял твои прихоти, уступил тебе лучшую часть своей жизни и рад был, что принимала ее ты как должное. Одним словом – прощай. Разочарования оставлю себе, это лучшие воспоминания, что мимо меня ты не прошла. На обложке фотография из архива автора.
Земеля на фоне пестрого многоцветья человечества удивительный природный феномен, гипербола самобытности, просто-таки неповторимый Паноптикум редкостных человеческих достоинств. Моему сердцу Земеля напоминает добродушную, полусонную, дойную корову на цветущем лугу посередине России. Корова – на лугу, и луг при деле, чувствует себя не стриженым газоном, но цветущей разнотравьем природой…Автор фото обложки Олег Сергеевич Джурко.Член Московского и Ро
Любви законы не писаны, настолько деспотична ее власть, любовь оправдает любое безобразие мужчины, извинит женщине любою западню, поставленную на мужика, если преступление совершается сгоряча, в пылу самозабвения жертвуя мирскими законами без расчета на выгоду, отвратную для любящих его. Почему зверствуют изгои любви.
Труппа энтузиастов, здравомыслящих, не очумевших от убогой пропаганды раболепства перед властью, играющей с человеком, как сытая кошка с мышкой, прочитав мою хохмическую небылицу, нашла много общего в нелепостях мифа границ ЛЬзя-Нельзя нашей, вымуштрованной олигархами по Марксу жизни, с разнузданной Вечной Оргией Богов в мозгах древних Греков, Римлян, не читавших ни Ярослава Гашека, ни Дон Кихота, ни Чехова, и воспылала разыграть фарс Мифов древн
Метаферизм с неба на голову не свалится, пока в башке не созреет и не придет ему пора. Как та же встреча не состоится, пока не приспичит повидаться. Не виделись неделю, а за столом окажется – вечность миновала. У Люськи кошка котом разрешилась, а я заказывала кошечку. Сапоги Машке оказались малы, бегала, бегала – не берут, самой придется носить, а до пенсии 5 дней. И остановилось время в зените, и потекла бывальщина из уст в уста, из сердца в сер
Не просто отстаивать свою самость под натиском фантазий женщины о мире, удобном для ее материнского предназначения, не каждому мужику хватает жизни сделать себя ради любви удобным в теплом гнездышке женщины, не оказаться к утру на ее прикроватном половичке с голой задницей…
Закончить создание Человека Всевышнему едва ли когда удастся. Остается довольствоваться иконописным вариантом на любом языке. Ну а тем, кто не сумел создать себе иконописный образ, остается пользоваться чужими легендами или базарными слухами…
Дело не в верности Любви, дело в постоянстве Верности, чувствуешь себя конвоиром ее счастья в райские кущи, где уже не представится случай устроить привал под кусточком с юношескими безобразиями перед тем как сдать смерти ее обожаемые останки.
Когда любовь почувствуют – пора завязывать, открывается второе дыхание, дышится как никогда легко, грусть видения исполненных желаний и горечь неисполненных надежд отступают от сердца, освобождают душу произнести последнее прости недрогнувшими губами.
Скукой платит жизнь за лень любви теплить в сердце твоем свечку благодарности за побуждения жизни к суете приобретательства. Зевая, начинаем гоняться за деньгами, чтобы затошнило от деликатесов почестей, иные даже за знаниями устремляются, симулируя духовность, наисладчайшую истому пофигизма, умерщвляющего плоть с ее безумными фантазиями, атавизмами унаследованными от пещерных пращуров. Когда тщеславие устаканится, радость закрывает свой вертеп и
Душа истосковалась по искренности. Искренности взгляда, мысли, мечты и желания, а пуще всего прочего – по искренности изолгавшегося общества, которому потомок Богов человек – комок грязи из лужи, где вместе со свиньями барахтается этот последыш апполонов и зевсов, афродит и девяти муз, между пирами повелевавших стихиями природы, созидая горы, океаны луга, ромашки, березы в лесах, гимны и легенды, чудеса, соразмерные могуществу мифов о душе, сотво
Господи, воля Твоя и воля души моей в одном теле – не слишком ли много для земели. Сколько знакомцев, сколько очаровательных незнакомок – столько мнений обо мне у души. Просто разрываешься, не успевая всем нравиться, всем угодить. Дабы избавиться от произвола Твоей воли вольной, Боже, я предпочел бы избавить душеньку от Тебя, Господи. И жил без лишних хлопот на поводке у души, по ее воле, но жалостливая считает ниже своего достоинства цыкнуть, ко
Зов Любви заглушает томление души о свободе, неведомой сердцу, средоточию человечности земели, очарованного зовом плоти, радости человечности, возмущающей стремление разума не допустить вражды целомудрия души и варварства человечности. И приходится любви навевать душе, возмущенной беспутством человечности, сон великодушия. Любовь берет душу, как малое дитя на руки, убаюкивает, погружая в сон разума, спасая разум от отчаяния, от сознания бессмысле
