– Продиктуйте еще раз по буквам ваше имя и фамилию.
– Анастасия Александровна Е-ли-се-е-ва.
– Евсеева?
– Е-ли-се-ева. От имени Елисей. Так кораб…
– Я уже поняла, – меня перебили на полуслове, – просто не услышала, вы невнятно сказали.
Молодая темноволосая женщина за небольшим письменным столом в уютном офисе выглядела очень стильно и респектабельно. Аккуратная стрижка, минимум косметики, ухоженные руки и длинные ногти. Вместо линз – модные очки с тонкими золотыми колечками на дужках. Она внушала доверие и располагала к себе с первой секунды именно спокойным, рассудительным и холодным видом. Когда увидела ее в этом маленьком кабинете в старом районе города, даже духом воспрянула. Потому что поначалу очень скептически отнеслась к мейлу, который пришел в ответ на мое объявление о поиске работы няней или сиделкой. Я уже несколько месяцев поднимала это объявление наверх, двигала за деньги, рекламировала, но безрезультатно. Меня вызвали на пару собеседований, но каждый раз я получала отказы. Чаще всего не подходил возраст, отсутствие опыта, не подходило, что не замужем, и куча всего не подходило. Какие-то совершенно обидные мелочи вплоть до цвета волос. Типа такие светлые блондинки не отличаются умом. Куклы пустоголовые.
Одна так и сказала своему мужу, едва я вышла за дверь их квартиры.
– Зачем мне эта Барби без мозгов? Глазами шлепает, волосы выбелила, чему она моего ребенка научит? Тоже мне – педагог. Глазами так и стреляла из стороны в сторону.
Стало очень обидно, я даже расплакалась. Стреляла глазами, потому что роскоши такой никогда не видела, а волосы у меня такие белые от природы. Какая-то мутация гена. Не альбинос, но есть некоторые отклонения. Маме это говорили, еще когда она беременная мной была, что может родиться больной ребенок. Я родилась здоровой, но врачи все же думали иначе и каждый год проверяли меня на всякие патологии, пока я не стала достаточно взрослой, чтобы отказаться от проверок.
У меня и цвет глаз не совсем обычный – темно-синий, ближе к фиолетовому. Я стараюсь носить линзы или очки, чтоб люди не пялились и не шарахались. А из-за генетических проблем с кожей летом я могу сгореть до мяса и покрыться огромными пузырями. Поэтому даже в жару ношу длинный рукав и длинные юбки. Не люблю свою внешность, мне кажется, что я ужасная. Может, поэтому у меня и с парнями не складывалось. Отталкивала их моя неестественная белизна кожи и волосы. Люди не любят, когда кто-то от них разительно отличается. Таких обычно ненавидят и всячески гнобят. Меня не гнобили, так сложилось, но и друзей у меня особо не было. Только Лиза. Еще с самого детства.
Когда я стала постарше, мы пытались мои волосы перекрасить, как и мои брови с ресницами. С бровями все вышло, а вот волосы никак не брали цвет, только оттенки. Со временем и это перестало волновать. Я много училась, готовилась к поступлению на бюджет в педагогический, и мне стало не до внешности. Особенно когда с папой случилось несчастье, и пришлось помогать маме. Лиза к тому времени замуж вышла за своего Сержика и укатила в другой город. Общались мы с ней теперь лишь в переписке и по телефону.
«– Слишком ты молодая и яркая, Настя. Не хотят бабы тебя в свой дом впускать. Я б тоже не впустила. Оно, конечно, мужику своему доверяешь, но… зачем соблазн держать перед носом, особенно такой экзотический. Это тебе надо нянькой к маме-одиночке устраиваться, да где ж такую с деньгами найти. Брошенные женщины в нашей стране обычно влачат жалкое существование, им на подгузники не хватает, не то что на няню.
– Тоже нашла красавицу. Может, наоборот – я для них страшная. Чтоб детей не пугала.
– Дура ты страшная, вот ты кто! Ты посмотри на себя. На улице все вслед смотрят. Ты особенная, необычная. Я б за такой цвет волос удавилась. Куколка.
– А что же мне делать? Меня и убирать не берут, и за стариками присматривать. Мне работа нужна, Лиз. Отец травму на стройке получил, ты ж знаешь, а мать сама нас всех пятерых тянет, еще и ему на реабилитацию.
– Что со страховкой от фирмы, где он работал?
– Ничего. Говорят, что он сам виноват – нарушил правила безопасности, даже свидетели нашлись. Ни копейки не выплатят. А на адвокатов деньги нужны. Просто так никто не берется с этим возиться.
– А переводами пробовала заниматься, ты ж у нас полиглот? Арабский знаешь, английский.
– Пробовала. Не хватает нам все равно. Заказывают переводы, но мало. В контору по переводам не взяли, им с опытом требуются, только на фриланс. Не хватает ни на что. Тошка с Верочкой в пятый класс в этом году идут, купить все надо к школе, оплатить всякие подкурсы, и мне за универ. Да что я рассказываю, ты сама все знаешь. Мать на двух работах и по ночам шьет на заказ. У нее уже рука правая дрожит.
– Не знаю, что тебе сказать, моя хорошая. Попробуй через интернет объявления дать, может, кто и откликнется. Только осторожней там. Сейчас тварей хватает с разводиловом. Хочешь, я денег займу?
– Не хочу. Мы и так тебе должны».
И я дала объявление, никто, правда, не писал очень долго, а потом письмо пришло из агентства по трудоустройству за границей. У меня аж сердце сжалось, скрутилось в тугой узел от радостного предвкушения. Меня приглашали на собеседование в офис одной известной фирмы, но адрес смущал. Обычно все конторы у нас находились в центре, а эта – непонятно где. У черта на рогах, как сказала Лизка. Но по телефону очень приятный женский голос меня успокоил.
– В этом городе мы всего лишь открыли маленький офис для собеседований. Мы представители огромной компании, филиалы которой находятся в самых крупных городах нашей страны. Мы подыскиваем персонал в больницы, в пансионаты, в детские государственные учреждения и так же для частных лиц в страны Европы и Ближнего Востока. Вам не о чем беспокоиться. У нас все законно и прозрачно. Вы можете вбить в поисковике название нашей фирмы и все о ней почитать. На рынке мы уже больше десяти лет. Нам доверяют, как влиятельные клиенты, так и наши работники. Приезжайте в офис в среду, я записываю вас на 10:15 утра. При себе иметь паспорт, загранпаспорт, свидетельство о рождении, аттестат, выписку от терапевта, гинеколога и психиатра. Фото не нужно – вас сфотографируют на месте в случае, если вы нам подойдете. Не опаздывать! До вас и после вас записаны люди.
И у меня сердце затрепетало от радости. О, Господи! Спасибо тебе, наконец-то я смогу хоть чем-то помочь родителям. Обстановка в доме становилась все невыносимей. Отец запил после травмы. Нет, он не буянил, не обижал нас с мамой, он просто медленно, но уверенно сдавался и уходил в тоску. Называл себя бесполезным бревном и порывался уйти из дома, чтоб освободить матери руки. Они, конечно, потом мирились. Она плакала, он ее жалел… А я плакала у себя за стенкой, потому что понимала, что ничем не могу им помочь, а только вишу на шее гирей со своей учебой.
