Ожидание
Доктор напряженно вглядывался в экран монитора. Уж лучше бы что-нибудь сказал, но нет, лишь вздыхает.
Да, понял я, сразу же, как только закрылись створки «скорой», это – всё, домой уже не вернусь, а если и повезет, то не скоро смогу насладиться даже видом из домашнего окна. Безнадега хуже драки. Как только Мишка, добрый приятель, переживший множество операций, не разнёс всё это заведение до основания? Это же какой-то садизм!
Доктор достал телефон, набрал номер.
– Николай Степанович? Зайди ко мне, пожалуйста, – сказал он, – твой случай. Надо пошептаться.
Потом, обращаясь уже ко мне спросил:
– Ну вот, Денис Викторович, пару минут потерпите? Сейчас придет специалист по вашему заболеванию. Он нам всё расскажет. Потерпите?
– Конечно, – ответил я ему, – Куда ж я денусь.
Белый циферблат над дверным проёмом с медленно ползущей секундной стрелкой выводит из себя.
Мишка, вопреки всем прогнозам и рекомендациям, продолжающий быть вечным непоседой рассказывал: "Сначала, конечно, страх, паника, но стоит успокоится, научиться терпению и начинаешь жить по-новому, по новым правилам военного времени. Болезнь, это война: испугаешься, прогнешься считай – сломался. Это не по мне".
Что же так долго? Тридцать секунд растянулись на полчаса, не меньше. Только бы знать сколько осталось! Что могу успеть, на что надеяться. Сколько можно ждать! Что же дальше?
Всего три месяца назад за шашлычным столом, когда все уже прилично нагрузились, Мишку понесло на философию: "Там, за чертой, пустота. Мне так кажется. Нет пропасти, нет бескрайнего неба, нет ничего".
Я тогда подумал, что он сейчас начнет толкать проповедь об искуплении грехов и праведной жизни, но ошибался. Решив ему подыграть, спросил:
– И что будет после? После того, как мы уйдем, что останется?
Мишка ответил, не моргнув глазом: "Я думаю, что только память, только дела. Верить или нет – твое дело. Но когда веришь – легче".
Ещё четверть минуты.
«Не скреби дверь прошлого – бесполезно. Только понапрасну силы и время потратишь. Жалость к себе – убивает, борьба – воскрешает».
Хорошо бы обошлось. Было бы здорово как у Мишки, не слишком агрессивно и с хорошими прогнозами.
Дверь открылась, невысокий мужчина с засученными рукавами, в хирургической шапочке, сшитой из детской пеленки, вошел и мельком посмотрев на меня устремился к коллеге.
– Здравствуйте, – сказал он, пожимая руку сидящему за столом врачу, – Что тут у нас?
Тот кивнул на монитор и протянул ему мои бумаги. Следующая минута показалась вечностью.
– Что ж, Денис Викторович, – сказал Николай Степанович, – не буду вас обнадеживать. Ситуация сложная, очень запущенный случай. Никаких прогнозов не могу дать. Сейчас переведем вас в мое отделение, дообследуем и будем решать.
Узкая полоска оставшегося времени таяла со скоростью закатного солнца, но я не сдамся. Мы ещё повоюем.
Солнце начинало припекать. Туман над черной водой реки рассеивался.
– Только не шуми, – шепотом сказал отец, – щука этого не любит – вмиг уйдет. Давай, как кошка, тихонечко, смотри под ноги…
Вот уже показалась поваленное ветром дерево. Огромный ствол перегородил реку чуть ли не до середины реки. Я прирос к этому поверженному гиганту в первый же день, когда гуляли всей семьёй по окрестностям. Мне нравилось сидеть на нём и представлять себя на паруснике скользящим по бескрайнему морю.
Вот я сижу на ступеньке возле штурвала и смотрю как над горизонтом плывут облака. За штурвалом конечно же отец – сильный и смелый. Мама тоже смелая, даже качки не боится, только ей не нравится что берега не видно.
Мы приехали сюда на неделю, погостить у друзей отца. Дядя Слава говорил, что здесь, под корягой, в глубокой промоине, живёт щука.
– Представляешь, Витька, – говорил он отцу, – четыре блесны там утопил, а про живцов и говорить не буду. Никак не могу выманить – хитрая зараза!
Я напросился с отцом, уж очень мне хотелось ещё раз посидеть на этом здоровом бревне, почувствовать его мерное покачивание под тугим потоком.
Тишина, лёгкое журчание водоворотов, солнечные зайчики щекочут глаза. Тихий всплеск – отец забросил свою хитрую удочку.
Он говорил, как она называется, но я позабыл, да и не интересно мне это.
Здесь ведь есть главное – Тишина. И я её очень люблю. В ней можно мечтать, представлять невозможное, быть героем и капитаном- сказка, а не жизнь.
– Мишка, – неожиданно крикнул отец, – беги скорее – один не вытяну!
В воде бултыхалась огромная рыбина. Не рыба, а гигантский, злой дракон.
Почему я схватил палку – не знаю, но колотил ею по голове это чудовище пока папа не остановил.
– Ну, всё, успокойся. Мы её победили. Сильно испугался?
Мне было стыдно, что я, такой взрослый, испугался какой-то рыбы. И я заплакал. Отец – герой: он победил в этой битве, а мне хватило храбрости только на удары палкой по воде. Я даже по щуке не попал, наверное.
Домой мы шли молча и не таясь. Папа, с добычей в руках, впереди, я с палкой и удочкой за ним. Нас встречали все и мама, и дядя Слава с тетей Зиной.
– Вот это улов, – сказал дядя Слава.
– Еле вытянул, хорошо Мишка помог, – ответил папа, – Без него бы не справился. Так дубасил её – думал фарш сделает.
– Совсем взрослый уже, помощник, – сказала тетя Зина.
– Осенью в школу, – сказала мама.
Жара плыла над провинциальным вокзалом, когда из двух плацкартных вагонов высыпала рота стриженых, ещё желторотых, только что принявших присягу, солдат.
– Хоть ноги разомнем, – проворчал Саня, – зачем надо было тащить нас через две пересадки в эту глухомань?
– Три дня спал и вдруг проснулся, – усмехнулся Илюха.
– К тому же мы ещё не доехали, – добавил Леха.
Три друга оказались в одной учебке, в одном отделении, что сильно сказывалось на дисциплине, так как эта троица вскоре стала хороводить половиной роты.
Быстрое построение, короткий марш к автобусам и вновь ленивые голуби прячутся в тени пыльных кустов сирени. Спустя пару часов автобусы высадили своих пассажиров у строящегося палаточного городка в лесу, неподалеку от хутора в несколько дворов.
Здесь, в лесу, жара была не столь жестокой. Как впоследствии оказалось здесь уже стояли военные строители и связисты, а новобранцев направили "для усиления". Сложив вещмешки кучей в палатке с дощечкой "столовая", вновь прибывшие включились в работу. Через полтора часа лагерь был готов. Первое построение на новом месте.
– Ребята, – неожиданно не по уставу обратился капитан, – Перед нами поставлена задача проложить кабель для подключения части населенных к энергосистеме. Воздушные линии в заповеднике не желательны, да и технику для траншей сюда не загнать. Поэтому страна обратилась за помощью к нам. Сегодня день отдыха, а с утра начнём работать. Вольно! Разойтись!
