Маленький щенок английского стаффордширского терьера первым услышал звук открывающейся входной двери и почуяв появление в комнате постороннего, выпустив из розовой пасти тёплый сосок матери и растолкав остальных четырёх щенков помёта, которые посапывали под тёплым подбрюшьем молодой суки, малыш выполз из под её задней ноги и поскуливая от любопытства, вприпрыжку поскакал к вошедшим в комнату мужчинам.
– Какой смелый кутёнок! – восхитился видом бесстрашного щенка Леонид Евгеньевич.
Щенок действительно был хорош, с блестящей короткой жёсткой шкуркой рыже-белой масти, с умными тёмными глазами на лобастой голове и небольшими висящими ушами, крепко сложенный и уже твёрдо стоявший на своих небольших, но мускулистых ногах. Его окаймлённая черными бархатными губами розовая пасть с крепкой челюстью и крупными белыми сильными зубами с правильным ножницеобразным прикусом была широко раскрыта и оттуда свешивался на сторону толстенький влажный язык. Небольшой толстый прут хвоста малыша приветливо кивался из стороны в сторону. Голова маленького терьера смотрелась весело, белая с большим ярко-рыжим пятном покрывавшем правый глаз и правое ухо, такая несимметричная окраска морды придавала ей забавное и неповторимое выражение.
– Да ты, Леонид Евгеньевич ещё остальных не видел, – поспешил направить гостя в нужное ему русло хозяин собаки. – Ты посмотри какие красавцы!
И мужчина погладив по голове суку, приподнявшуюся с тревогой и настороженно смотревшую на незнакомца, оторвал от неё проснувшихся щенков и выложил их перед покупателем у миски с мелко нарезанными кусками говядины. Молодая мать тоже встала и подошла к столпившимся у большой миски щенкам и стала их нежно облизывать, недоверчиво поглядывая на Леонида Евгеньевича.
– Леонид Евгеньевич, ты же вроде девочку хотел, – напомнил покупателю хозяин и выбрав одного из щенков, оторвал его от миски и протянул бережно второму мужчине. – Смотри какая крепкая сучка, а зубы, смотри какая пасть тёмная, хорошая охранница будет.
– Да, хорошая девочка, – согласился Леонид Евгеньевич, приняв от владельца щенка, бережно подхватив его под тёплое розовое брюшко большой шершавой ладонью, стал внимательно осматривать его прикус и цвет глаз.
– Я тебе настоятельно рекомендую, – убеждал покупателя хозяин, – девочка и преданней, и хлопот с ней меньше, когда гон начнётся. Смотри какая красавица.
Меж тем щенок, первым встретивший вошедших, уже насытился поданным на завтрак мясом и пячась задним ходом, растолкав своих более медлительных братьев и сестёр отошёл от миски и отряхнув уши задней ногой, затем весело взбрыкнув всеми лапами, хлопая ушами потешно подбежал к ногам Леонида Евгеньевича, вцепился зубастой мордой в шнурки на его ботинках и стал тащить того к выходу.
Мужчина улыбнулся, осторожно опустил на пол, предложенную ему к покупке хозяином девочку, взял на руки хулигана и поцеловав его в тёмный нос, на крепкой весёлой морде, обратившись к продавцу, настойчиво попросил:
– Извини Семён Емельянович, видишь сам, он ко мне просится, – показал он хозяину выбранного им щенка. – Ну, как же можно ему отказать.
– Ну, что с тобой поделаешь, Леонид Евгеньевич, – вздохнул с сожалением продавец, – скажу тебе по секрету, хотел я этого кутёнка батюшке нашего прихода оставить, давно он у меня просил кобелька. Но не могу тебе отказать. Вот же проказник какой, не мог спокойно посидеть, знать такая у него судьба. Ну, что ж бери, право слово, он сам тебя выбрал.
Вот уже больше трёх лет прошло с тех пор как Леонид Евгеньевич Тычина вышел на пенсию. Вернее он не сам ушёл, а его «выпроводили», так как сам-то Леонид Евгеньевич всю жизнь проработав в рыбном порту в отделе снабжения бухгалтером, очень любил свою невзрачную на вид должность обычного клерка и не представлял себе своё существование без своего скромного рабочего стола у окна в маленьком кабинете, своего любимого видавшего виды «Hewlett-Packard» на нём, тихого тиканья старых часов с круглым циферблатом на стене напротив, отмеряющих рабочий день на время до обеда и после.
Его рабочее место находилось в здании администрации рыбного порта, на третьем этаже у окна с видом на Кольский залив, где вдоль причалов высились и громоздились стрелы портовых кранов и толпились у причальных «стенок» морские рыболовецкие суда разных типов и размеров, приходившие в порт Мурманска на разгрузку и межрейсовую стоянку. Сам Леонид Евгеньевич после окончания мореходки и прохождении морской практики никогда больше не ходил в море даже на прогулочном катере, так как страдал от морской качки и залив, и морские суда уже давно видел только из окна своего рабочего кабинета. Но сама эта принадлежность к порту и романтика морских странствий, крики чаек над разгружаемой из трюмов БМРТ в брикетах мороженной рыбы, тревожные звонки портовых кранов, перекличка грузчиков и гудки уходящих в рейс рыболовных судов, всё это придавало такому невзрачному на вид месту у окна в кабинете Леонида Евгеньевича необычайную для него привлекательность и значимость. Наличие у него заветного синего пропуска в порт, с его романтическим морским антуражем и опьяняющим запахом моря, морских водорослей и свежей рыбы сопровождали Леонида Евгеньевича всю его сознательную жизнь, с момента окончания мореходного училища, когда он в первый раз пришёл после окончания практики в бухгалтерию порта и до того последнего дня, когда начальник отдела кадров зачитал ему с почтением приказ о выводе на пенсию и прошли проводы Леонида Евгеньевича «благодарными» сослуживцами в портовой столовой.
Пожилой бухгалтер и так по складу своего характера не имевший близких друзей на службе, оставшись без своей любимой работы постепенно потерял контакты с сослуживцами, дежурные сочувствующие звонки которых неумолимо и закономерно сами-собой вскоре совсем прекратились. Немногочисленные дальние родственники хотя конечно помнили и любили по-родственному Леонида Евгеньевича, но жили на материке, очень далеко от Мурманска и звонили ему только по праздникам, да и то в большинстве своём ограничивались пересылкой по Viber дежурных поздравительных иконок к Новому году и Рождеству. Оставались правда встречи несколько раз в году со школьными одноклассниками из его любимой 23 школы, мальчишки которой как сговорившись после окончания своего 10 «А» почти все дружно поступили в мурманскую мореходку. Тычина эти встречи не пропускал, но они были так редки, а сами его бывшие одноклассники-однокурсники превратились из романтичных подростков в умудрённых жизненным опытом степенных мужчин. Кто-то из них, так же как и Леонид Евгеньевич, раз и навсегда связал свою жизнь с морем, а большинство хлебнув по полной морской романтики, выбрали более земные профессии, стали инженерами, пошли в торговлю и предпринимательство, а один из них, Толя Попов, дослужился до большого чина в полиции. Только вот годы брали своё и с каждым прожитым годом количество школьных друзей естественным образом необратимо уменьшалось. Сам Леонид Евгеньевич по складу своего характера не страдал от нехватки общения, так как и раньше не был склонен заводить новых приятелей и изливать душу перед посторонними людьми или просить кого-то о преференциях и помощи.
