1. Часть 1 Глава 1
— Папа! Папа! Папа!
Маленькие ножки так быстро топали вниз по лестнице, что Ада[1] не поспевала за мальчиком.
— Тоша! Сынок! Осторожнее! Папа уже дома, не торопись.
— Я пейвый… пейвый… пейвый…
Возбуждённый малыш смело продолжил свой экстремальный спуск и если бы не Богдан, бросившийся к сыну навстречу, то новой порции синяков и шишек было бы не избежать.
— Оп-па! – произнёс мужчина, подхватывая торопыгу и невысоко подбрасывая вверх, отчего тот радостно засмеялся. — Какой ты у меня быстрый! Даже мама за тобой не успевает.
— Я пейвый!
— Первый-первый! – согласился довольный родитель. — Ты у меня во всём должен быть первым! А теперь давай маму ловить… Она же наша любимая, а своих женщин мы что делаем?
— Обейега-аем! – с восторгом закричал мальчик.
Мужчины практически синхронно отставили руки в стороны, чтобы тут же заключить в свои объятия наконец спустившуюся к ним Аду.
— Я люблю тебя, – шепнул Богдан на ушко жене и шумно вздохнул.
— Я люблю тебя, – словно эхо, повторил Антошка, имитируя, как интонацию, так и интимный вдох отца.
— Даня! – немного с укором произнесла Ада, хотя у самой глаза просто лучились счастьем. — Чему ты учишь сына?!
— Быть нежным и ласковым с любимыми… Правда, сынок?
— Пйавда! – по-взрослому согласился мальчуган, подставляя родителям по очереди вытянутые для поцелуя в трубочку губы.
Антошка в свои три с половиной года был довольно смышлёным ребёнком, чем, несомненно, гордились его родители. Внешне он представлял собой точную копию отца: достаточно высокий для своих лет, крупненький, темноволосый, с длинными чёрными загибающимися вверх ресницами, такими, что хоть спичку на них клади – удержится. А вот от матери ему достались зелёные, кошачьи, в мелкую жёлтую крапинку, глаза.
Рос малыш любознательным, умным и активным, причём настолько, что родители иногда за голову хватались: в кого он такой? Антошка целыми днями носился вверх-вниз по лестнице с озабоченным видом, творя какие-то свои, одному ему известные дела, порой категорически отказываясь и от еды, и от сна из-за занятости. И спорить с ним, в этом случае, было бесполезно: если что-то решил, то своего во что бы то ни стало, добьётся. Характер!
— Ну, беги! – Богдан опустил сына на пол. — Заканчивай там свои дела! Скоро ужинать будем. Да, мамочка?
Ада кивнула.
— А потом пойдём с тобой дальше железную дорогу строить.
— Уйя! – закричал Антошка и запрыгал вокруг родителей, словно маленький зайка.
Они с любовью и нежностью посмотрели на баловника, но тот, сделав пару кругов, с воплями понёсся на второй этаж, в детскую.
— Ну, здравствуй! – Богдан обнял жену за талию и притянул к себе. — Наконец-то я могу тебя нормально прижать… Устала?!
Ада улыбнулась и отрицательно замотала головой.
— Всё нормально, любимый. Просто у нас сегодня снова «деловой» день.
Богдан засмеялся.
— Не слушается?!
— Скажем проще: проявляет характер.
— А что, не в кого, что ли? – И он потянулся за поцелуем. Ада чуть отстранилась и прошептала в губы мужа:
— Я даже знаю, в кого он у нас…
Едва Богдан коснулся губ любимой женщины, как его сердце сладостно заныло, напоминая о ночах, полных взаимного счастья и любви, тоскливых рабочих часах без присутствия этой единственной женщины. Его руки заскользили по её одежде, пытаясь найти доступ к телу.
— Даня! Всему своё время… потерпи… – выдохнула она, при этом еле сдерживаясь, чтобы не проделать то же самое с мужем, и тут же задохнулась, поскольку его пальцы всё же проникли под блейзер, а потом и топ. — Данечка…
От сбивающегося с ритма дыхания грудь учащённо вздымалась, голова шла кругом, так и норовя отключить последние здравые мысли Ады.
— Пойдём в спальню… – прошептал он, оторвавшись, наконец, от её губ и утыкаясь своим лбом в её. — Я душ приму… а ты мне спинку потрёшь.
Ада, еле сдерживаясь, отрицательно замотала головой.
— Не могу… Антошка… За ним смотреть надо… Я тебе потом… массаж сделаю…
Он снова начал целовать её переносицу, нос, пытаясь добраться до губ жены, чтобы лишить её последнего сопротивления.
— Дуся! Хочешь, я попрошу Полину Ивановну присмотреть за Тошкой? А потом мы ещё друг другу массаж сделаем…
Но Ада, которой всё же удалось собраться, засмеялась, вырываясь из его рук.
— Данька! Не хулигань! У тебя в твои тридцать четыре поведение юноши пубертатного периода. Пора остепениться!
— Ещё чего! – фыркнул он, расстёгивая пиджак. — У меня ещё вся жизнь впереди… Кстати, давай-ка мы уже Тошке няню наймём. Скоро тебе больше для себя, любимой, времени понадобится. Да и потом, тебе так уставать нельзя будет…
— В смысле?! – растерянно уставилась на него жена, немного не понимая, что именно он имеет в виду.
Богдан, улыбаясь, снова заграбастал её в объятия.
— Могу по секрету сказать…
Быстро оглядевшись по сторонам, словно проверяя, нет ли рядом лишних ушей, уткнулся в её и прошептал:
— Мне сегодня доложили, что в «Лукоморье»[2] начались большие предпраздничные скидки... на детей. А нам уже пора девочку покупать…
Ада весело засмеялась и, отстранившись от мужа, легонько хлопнула того по руке.
— Данька! Неужели ты, наконец, решился?! Я не верю своим ушам. Вот только на тебя это не похоже, чтобы ты решил дочку со скидкой брать! Мы разорились, или же ты просто решил на ней сэкономить?!
— Ой, Дуся! Ну ты и язва! Ну я уже просто не знал, как тебе своё решение поаккуратнее преподнести. Вот, думал, что скидки соблазнят.
— Ладно, – улыбнулась она. — Я подумаю о твоём предложении, но… со скидкой брать не будем, – в тон ему ответила она. — Что на собственных детях экономить?
Обнявшись, они не спеша поднимались по лестнице. Перед дверью спальни Богдан придержал её и, привычно потёршись о макушку жены, уточнил:
— Ну как? Придёшь? Поможешь спинку вымыть?
— Не-а… Жди вечернего массажа. Я к Тошке.
Быстро чмокнув мужа в нос, решительно направилась в игровую комнату к сыну.
Спустя полчаса Богдан заглянул к ним. Малыш, сидя на коленях у матери, с открытым ртом слушал сказку о Маше и трёх медведях. Зависнув от открывшейся столь умилительной семейной картины, Махров опёрся о дверной косяк и, словно маленький, мысленно присоединился к волшебству. Ада читала с воодушевлением, в лицах, и это невольно погрузило обоих мужчин – маленького и большого – в происходящее.
«Вот оно, настоящее счастье! – вспыхнула неоном в голове мысль. —Простое, человеческое. Именно за это и стоило бороться».
Шагнув в комнату, он тихонько подошёл к жене и сыну, опустился на пол возле кресла, на котором сидела Ада.
— Папка…
Малыш сполз с колен матери и тут же вскарабкался на отца. Обхватив того за шею, положил голову на плечо Богдана и прошептал:
— Я тебя люблю!
— И я тебя люблю, сынок!
— Мама, я тебя люблю! – произнёс малыш, повернувшись к ней.
