У Семена, мужчины пятидесяти пяти лет, начальника службы безопасности частной фирмы, была годами отработанная привычка: он, придя на работу, сразу же готовил кофе, подходил к окну, раздвигал шторы и начинал смаковать его маленькими глотками. Недели две назад в этой церемонии произошли изменения: у него появился компаньон, с которым он не был знаком, но вызывал у него неподдельный интерес: в здании напротив в таком же офисе, как и у него, в это же время появлялась симпатичная девушка с чашкой кофе, отдувая с нее горячий пар. Она вежливо улыбалась, а перед тем как отойти от окна и задвинуть шторы, она махала рукой. Два дня как ее нет, и Семен испытывал легкую досаду: она хоть как-то скрашивала его одиночество. Это незначительное событие, конечно, не могло тронуть его душу так же, как легкий ветерок корабль в океане. Энергию для существования он черпал в прошлом: там у него осталось все лучшее, что может быть у человека, – любовь, мечты, надежды.
Несколько дней назад произошло событие, которое вовсе выбило его из колеи: ему позвонил друг, однокурсник, однополчанин, ныне действующий генерал России и сообщил ссылку в интернете на видеофильм, который потряс его.
Семен отошел от окна, приблизился к столу и рухнул в кресло за рабочим столом. Он включил видеофильм. Хотя смотрел его десяток раз, он не мог насытиться: фильм встряхнул его внутренний мир и нарушил его покой. Он думал, что все забыто и забито в угол под замок, боль о прожитом оказалась сильнее боли зубной, которая ни с того ни с сего появилась почти одновременно, и он с этим ничего не мог делать: врач-дантист помучил его неделю и отпустил, разводя руками и вытянув лицо в беспомощности:
– Не знаю, может, у вас нервы…
Он нажал на стрелку, чтобы запустить файл. Корреспондент с жидкой бородой, крупными чертами лица, покатым лбом и выдающимися бровями – настырный, бесстрашный – подал руку, поздоровался с афганским генералом и представился:
– Я – корреспондент российского телевидения. Зовут меня Петр.
– Очень приятно, – произнес афганский офицер с волевым подбородком, с крупными костями, что свидетельствовало о природной силе и расположенности к агрессии. – Меня зовут Халк. Как доехали?
– Нормально, через Эмираты, – журналист снял с плеча фотоаппарат.
– Меня покажут в России, и меня могут увидеть старые знакомые? – с довольным выражением лица с иронией предположил генерал.
– Наверное, – хмыкнув, сказал Петр с улыбкой. – Перейдем к делу. Меня в первую очередь интересует положение дел в вашей стране и мнение людей о событиях в то время, когда здесь были советские солдаты. Это сегодня – актуальная тема в нашем обществе. Идет какая-то переоценка того, что было.
– Хорошо, – сказал Халк, – Как раз-таки по этому поводу я бы хотел изложить вам кое-какую информацию исторического характера. Это может быть очень полезным для такой передачи. Вы согласны?
– Да, конечно, – согласился Петр.
Генерал кашлянул, готовясь к длинной беседе.
– Я инициировал нашу встречу с вами, потому что я, как многие афганцы, понял, что мы ошибались в оценке ввода ваших войск в нашу страну, и мы полны желания вернуться назад к сотрудничеству.
– А что изменилось? – спросил Петр.
– А вы ехали на такси, ничего не заметили? Народ голодный, необразованный, больной, а мировое сообщество молчит.
– А американцы что, не помогают? Ведь выделено, если не ошибаюсь, 40 миллиардов долларов.
Офицер громко рассмеялся. Он, сидя напротив за стеклянным журнальным столиком, в руке с волнением мял сигарету.
– Американцы? Хм. Они никому не помогают, если нет интереса, – он потер пальцы, имитируя деньги. – Они здесь не для того, чтобы помогать, а для того, чтобы создать плацдарм для агрессии против соседних стран.
– Даже так?
– Разве трудно сделать вывод: Ирак. Ливия, Сирия… Особенно обидно за Ливию. Непонятно, от чего защитили американцы народ Ливии: от бесплатной и самой дорогой медицины в мире, от бесплатного образования или пособий по рождению, учебе и старости? На этот вопрос вам никто не ответит. Возвращаясь к теме нашего разговора, скажу: сегодня как нет вашей страны, так и нет того Афганистана, – продолжил Халк уже ровным тоном, – есть разделенная по национальным признакам угнетенная страна – таджики, узбеки, пуштуны. И каждый из них считает себя хозяином. Посеяли преступность и коррупцию: полицейские днем охраняют закон, а ночью становятся бандитами – все хотят кормить свои семьи. А что натовцы? Им начихать на народы – они, загнав сюда 140 тысяч своих солдат, делают свое дело. Мы ошибались, и вы ошиблись. Теперь мы хотим, чтобы вы вернулись и помогли нам еще раз. Неблагодарно, да? Наверное, судьба.
Журналист вопросительно поднял брови.
– Да, да, – произнес Халк. – Вы нас предали. Это сделал Козырев. Сначала мы вас ненавидели за то, что вы вторглись к нам, а затем за то, что бросили нас, – пауза. Генерал договаривает глазами и мимикой: – Брежнев был хороший, дальновидный и хитрый политик, но его предали.
Петр усмехнулся.
– Вы мне не верите? – спросил генерал, мотнув головой. – О, эта Россия, некогда самая могущественная страна в мире, на которую смотрели с завистью. Омерзительная история с ее развалом. Я знаю то, чего не знаете вы: вашу страну развалили изнутри. Кто герой и кто предатель разбирайтесь сами. Лично для меня предатель за идеи – это герой, предатель по недоразумению – это идиот, предатель за деньги-это предатель.
Журналист, внимательно наблюдавший за новым знакомым, отметил, что последние слова он повторяет второй раз – значит, он знает что-то очень важное и нарочно напрашивается на вопросы.
– Да, да, именно так, – подтвердил свои слова Халк. – С тех пор утекло много воды. У вас есть поговорка: «Время – лучший судья». Факты сами говорят за себя. Вашу страну развалили ваши люди. Можно я покурю?
– Это я у вас в гостях.
– Ладно, – выпалил генерал, прикурив сигарету. Он сделал глубокую затяжку и отвел взгляд. Клубок сизого дыма заклубился перед его глазами и облачком поплыл по комнате. Петр задержал дыхание. – Я понимаю: любому это тяжело осознать.
– У вас есть доказательства?
– Давайте все по порядку, – начал афганец как бы издалека. – Россия – некогда самая могущественная страна в мире, образец национального подъема. И мне обидно, что моя страна стала одной из причин ее развала. Вы улыбаетесь, но это – чистая правда. Сначала посмотрим, с чего все началось, – он вытрусил пепел в чашечку. – В июле 1973 года Мухаммад Дауд пришел к власти в результате военного переворота. В нем принимало участие группа леворадикальных офицеров, и Афганистан был провозглашен республикой. Король Закир Шах, находившийся в то время в Италии, отрекся от престола. Официальной идеологией Дауда стали ислам, демократия, святость национальных традиций и обычаев. В экономике он начал национализацию: он симпатизировал России и начал социальные преобразования. Первая делегация, посетившая Дауда, была из России. Москва пошла навстречу, и все закрутилось по лучшему сценарию. США запротестовала и не дремала: запустила дезинформацию по каналам спецслужб, порочащую Дауда, мол, он потянулся к Ирану и США. И вот 27 апреля 1977 года грянул гром: Дауда свергли, и к власти пришли «марксисты» в американской обертке. Афганская революция! Почему я так говорю? Посмотрите. Подумать только: США подготавливает для внедрения в страну двух «марксистов», проучившихся не где-нибудь в Университете дружбы народов в Москве, а в недрах ЦРУ. Это – Тараки и Амин. Перед ними поставили задачу: сделать все, чтобы русские вторглись в Афганистан. Вспомните беседу Та-раки с Косыгиным в Москве: он с пеной у рта просит ввода советских войск. Косыгин явно заподозрил неладное и сказал категорично «нет», и он – единственный член правительства, который отказался подписать тот злополучный документ.
