Синхронный писк наручных часов разнёсся по помещениям отделения банка, разрывая относительную тишину, до этого момента прерываемую лишь тяжелым дыханием лежащих на полу людей и редкими шагами их пленителей.
– Одна минута. – Раздался резкий голос из центра обслуживающего зала. При этом его обладатель даже не удосужился взглянуть на электронный циферблат.
– Минута. – Продублировал еще один голос, стоявшего напротив человека в черном одеянии и такого-же цвета маске. Сделано это было для того, чтобы услышали двое других, находившихся в хранилище.
Среди заложников произошло какое-то волнение и, нарушив приказ, некоторые из них стали поднимать глаза на вооруженных людей в масках, но стоило тем лишь чуть сильнее сжать автоматы в руках, как все глаза снова уставились в пол. Заложников было не так много – помимо пятерых сотрудников банка, в том числе и двоих охранников, в зале находились ещё трое ранних посетителей.
Из хранилища вышли двое с автоматами за спиной, руки их были заняты четырьмя спортивными сумками.
– Уходим. – Бросил первый из них.
Все четверо на ходу выстроились в колонну и направились к выходу, опустив оружие – они больше не обращали никакого внимания на заложников. Не задержались грабители и у неподвижно лежащего на полу охранника, вокруг головы которого образовалась уже довольно крупная лужа крови. Четкими, отработанными до автоматизма движениями, они по очереди принялись огибать строительный домкрат, распиравший дверной проём. Редкие утренние прохожие были слишком увлечены желанием поскорее добраться до работы, иные же ещё не до конца пробудились ото сна и мало кто обратил внимание на разворачивающуюся картину.
Около входа ожидала пассажирская газель и, как только последний из четырех захлопнул створку двери, транспорт двинулся с места. Достигнув относительной безопасности люди стали стягивать надоевшие балаклавы. В последние дни лета погода стояла ещё слишком тёплой и даже с утра было довольно жарко, поэтому данный элемент одежды причинял некоторый дискомфорт.
– Как прошло? – Спросил водитель, не отвлекаясь от созерцания дороги.
– Как по маслу, ответил ему немного хриплый голос.
– По маслу? – Изумился один из его спутников, сбрасывая с плеча ремень автомата. Его интонация и манера держаться с остальными говорили о том, что он был главным. – А с охранником это что было?
– Нечего было героя корчить. – Пожал плечами первый из говоривших. При этих словах глаза его как-то зловеще заблестели, впрочем, блеск этот никто не заметил. Как и все остальные, он принялся наскоро снимать черное одеяние. – Остынь, Дунай.
– Нельзя так просто калечить людей. – Покачал головой ещё один член этой небольшой группировки. Он уже покончил с одеждой и увлеченно расчесывал густую светлую шевелюру. При этом голубые глаза его перебегали от одного товарища к другому.
– У нас не было выбора. – Встрял в разговор четвертый. Его суровый голос идеально гармонировал с извилистым шрамом на левой щеке, создавая не самое приятное впечатление о говорившем.
– А вы с Цербером хорошо поладили, да?
Ответом было молчание. Облачившись в обычную гражданскую одежду, частично скрытую под черной формой, люди расслабились и придались каждый своим мыслям. Спустя несколько минут тот, кого называли Дунаем, смягчился и заулыбался.
– Отлично сработали, парни.
Все согласно закивали. Газель, проехав через гаражный комплекс, резко свернула в крохотное одноэтажное здание, когда-то служившее станцией технического обслуживания, ныне заброшенной.
– Прибыли. – Возвестил водитель, покидая автомобиль.
Остальные последовали его примеру. Амуницию и автоматы так и оставили лежать в фургоне, забрав только сумки с деньгами.
– Приятно быть богатым. – Заулыбался водитель, увидев четыре под завязку набитых баула.
Цербер задержался на несколько секунд в автомобиле. Открыв цистерну, он принялся обильно обливать салон, вместе с оставленной формой и оружием, горючим. Покончив со своим занятием, он выбрался к остальным.
– Расходимся. – Скомандовал Дунай. – Сбор послезавтра в штабе. – Грач, завтра с нами.
– Есть. – Наигранно козырнул голубоглазый.
Трое из компании коротко кивнули и быстро удалились, растворяясь среди толпы обывателей, оставляя своего лидера наедине с Цербером и четырьмя сумками, которые никто не стал забирать. Последний чиркнул зажигалкой и вгляделся в огонёк.
– Красиво. – Протянул он.
– Заканчивай любоваться.
Одним резким движением зажигалка перенеслась к разлитому бензину и через мгновение топливо вспыхнуло. Пламя стало увлеченно охватывать фургон. Оставшиеся свидетели этого зрелища не стали рассматривать дело рук своих, а подхватив сумки быстро скрылись вслед за своими товарищами. В заброшенной СТО остался только во всю полыхающий автомобиль.
Бесконечный хоровод первоклассников казалось заполнил все коридоры немаленького здания школы. Все нарядные, девочки с белоснежными бантами на начинающих выходить из моды косичках, а мальчики в галстуках с отцовскими зажимами, имитирующие золото и каждый без исключения с букетом цветов, больше, чем он сам, они были скорее напуганы грандиозностью еще не до конца осознанного события, которое разделяет их жизнь на до и после. Около разбитых на классы детей суетились не менее нарядные учителя, изображающие радость за новых учеников и уже представляющий у себя в голове, какой из подаренных им букетов, безусловно самый красивый, забрать домой. Второй по красоте букет можно будет демонстративно поставить на учительский стол, а все остальные новые ученики найдут на следующий день в мусорном контейнере за углом школы. Но больше всего из этой шумной толпы выделялись родители. Подобно профессиональным фотографам, они шныряли туда-сюда, со всевозможной аппаратурой в руках, стараясь не пропустить ни одного шанса с удачного ракурса запечатлеть этот без сомнения радостный момент. В своем стремлении они так увлекались, что то и дело налетали на детей и друг на друга, провоцируя не серьезные, но довольно частые конфликты, которые, однако же, не являлись достаточным основанием, чтобы улыбка пропала с лиц людей хотя бы на миг.
«Первый раз в первый класс» – гласила надпись из крупных разноцветных букв на стене, украшенная надувными шариками и разнообразными тематическими картинками.
Иван наблюдал за этим зрелищем без особого интереса, расположившись подальше от всех этих обезумевших от радости людей, скрестив руки на груди и лишь одним взглядом провожая поток людей, от которого уже начинало рябить в глазах. Мужчин на этом празднике было совсем немного. Помимо пузатого охранника, надменным взглядом окидывающего это зрелище и всем своим видом показывая, кто здесь самый главный, наблюдалось всего пять или шесть робких папаш, которые терялись не меньше своих детей.
