«Ба-бам-пам-пам…» – в такт танго с силой прижал меня к себе Страх.
Грудью и животом почувствовала до боли знакомые очертания его тела: грудная клетка – иногда он сбрасывал пару «кэгэ», и уверена, пальцем можно было бы проскользить и пересчитать его ребра, прокачанный низ живота, которым он иногда дышал, отключая мою голову от мыслей и унося в чувства и желания прощупать его еще немного ниже…
Но не могла, было как-то странно испытывать к нему влечение…
Поднялась на носочки, как же не хотелось встать с ним опять в пару.
На этот раз Страх жаль, но не прочитал моих мыслей, а с радостным выражением лица подобрал меня в па и вкружил в бальную комнату…
Напевал…
Бальная комната…
…тусклый свет тяжелых хрустальных люстр, почти касающихся пола и соединяющих его с высоченным потолком;
…немного пыльный черный бархат старинных диванов и кресел, расставленных вдоль кирпичных стен;
…дыхание свечей со стекающим воском по углам зала;
…восковые наросты, словно сталагмиты, торчащие из пола и подлокотников кресел;
…свисающие волны шелка, парчи и бархата в жемчужных и хрустальных подхватах на светлых стенах;
…пол, залитый петляющими дорожками уходящего солнца;
…вязкий плотный восточный аромат, неторопливо оседающий с потолка на ткани, диваны, кресла и танцующие пары.
Опять мы вдвоем, хотя я уже привыкла к этой тесной связке…
Неожиданно кто-то крепко схватил меня тонкими пальцами за локоть, как будто тяжелая птица присела мне на руку и впилась когтями.
– Ой, ну скажете – птица. Так… – кокетничал женский голос слева. – Хотя, впрочем… могу и птицей еще побыть.
И опять за локоток меня настойчиво хвать и в сторону потянула:
– Бросьте вы его уже, устали от него… – и чуть ниже в интонации: – все…
А Страх все танцует.
Выскользнула из его объятий и в сторону шагнула к гибкому голосу. «Может, научит чему хорошему голосок женский», – мелькнуло в голове.
Голосок тут же погладил меня по руке – одобрил, что ли.
Пусть будет Дамой, не голосом.
– Пойдемте. Вы же сами уже понимаете, что не правы, что не должно было так.
И дальше как-то заторопилась:
– Нет, я вас ни в чем не виню… Но что вы с мужиком этим так долго вместе? А он все не женится, устроился хорошо… – и чуть тише добавила вкрадчиво: – Наверное.
Оглядываюсь назад, на Страха, отхожу от него еще дальше, как будто тихонечко снимаю одежду: мех, спадающий с плеч, нитки жемчуга, обрывками распутывающиеся с запястий, шелк, развязывающийся и спадающий с шеи и бедер, бархатные туфли, остающиеся как след от меня на полу…
Оставляю ему себя внешнюю, словно слепок, а он и не замечает, все в танго меня кружит.
– Спасла я вас. Давно хотела, но все как-то неудобно. Виню себя за это… – вырвала меня из облака мыслей Дама.
Тяжелые белые двери зала с латунными вставками в виде амуров и райских птиц распахнулись, как в шкатулке… «А там внутри драгоценности?» – хотелось вскрикнуть мне.
– Не совсем так, – задумчиво пропела Дама. – Можно ли мужчин ими считать? – протянула уже над моим ухом и подтолкнула меня нежненько, но уверенно в первую дверь. – Смелее же! А этот еще танцует… – посмеялась в сторону и уже более настойчиво, обеими руками впихнула меня в открытые двери, из которых вперед анфиладами, словно нанизанными на стальную нить бетонного пола, расходились комнаты.
Я оглянулась назад, на Страха. Попыталась зацепиться за него, но он продолжал танцевать, мягко прижимая слепок меня к своей груди.
– А что мне делать? Куда мне надо? Тут столько комнат… и все одна из другой выходят… – Я даже начала заикаться.
– Идите же, пока тот не догнал, а то с места не сдвинетесь… – продолжала смеяться Дама.
Делаю шаг, кручу головой… Понимаю, что я в комнате лофтовой, свет приглушенный, стены из старинного кирпича, вывеска неоновая «Мя…» – дальше надпись загорожена бетонной колонной, везде цветы и растения, словно ты в лесу сказочном, и тонкий запах жареного мяса вплетается в волосы и одежду вместо духов.
Скворчит где-то, и звук бубнения под нос.
Всматриваюсь в глубину – там стойка кухонная, плита и тельце мужское раскачивается в такт своему же бубнению.
Ладно, думаю, задержусь в комнате, вроде тельце опрятное такое, тембр бубнения приятный, да и есть охота…
Села рядом за столик барный, ножками болтаю, головой кручу, кудри поправляю – всячески пытаюсь на себя внимание тельца обратить. Оно громче бубнить начало, ручонками засучило активнее в готовке, но в мою сторону ни на миллиметр не повернулось.
Я в засаде за столиком наблюдаю.
Тельце взгляд мой почувствовало и к своим голосовым колебаниям с размахиванием рук добавило движение по оси Х.
– Вылитый зайка-мишень из цирка… Только вместо барабана – сковородка с мясом, – бойко резюмировала я.
От моих пристальных мыслей тельце (пусть будет уже Тельцем) приобрело больше уверенности и при движении вправо незапланированно вылетело из-за стойки, засветив свой объемный живот.
Ну вот. Рейтинг Тельца упал.
Отругала себя за рейтингование, а с другой стороны, как без этого.
И в утешение сама себе:
– Не изучить ли душу… то есть посмотреть в глаза, разговор завести?
– Заведите, заведите… – пропела все еще невидимая мне Дама…
– Не по статусу же. Он кто? Повар? Мужчина? Мясник? Хотя вдруг он человек редкостный? Но не мудак, а наоборот. К примеру, он влюблен в готовку – вот и повар, – коротенечко представила сама себе Тельце.
– Ага, лет на вид ему не тридцать даже, – заржала Дама
Начался внутренний спор:
– И что? Может, он не амбициозен и вот это все твое – карьера, деньги, дома-квартиры, поездки – не нужно.
– Любит готовить. Смотри, как он мясо игриво теребонькает: пальцами массирует кусочек и на сковородочку раскладывает… – разыгрывалось мое воображение.
– Началось! – оборвала меня мадам и потянула за рукав.
– А что началось? – раздался голос Страха.
– Вы обвинить ее хотите, что сидит долго? Что не замужем? А зачем он ей нужен? – Страх достаточно холодно продолжил нападать на мадам.
– Ой, нет… оторвался от танго все-таки… – с неожиданным для себя удовольствием прохихикала я.
И перед моими глазами вырос Страх с орущим ребенком на руках и уже так жалостливо пропел, обращаясь ко мне:
– А мы как же? – и сунул мне сверток в лицо.